Чужой для всех 3
Шрифт:
— Вы хотите купить дружбу некоторым умалчиванием, как вам кажется, подозрительных фактов из моей биографии? Я правильно вас понял, бригадефюрер?
— Вы догадливы, Ольбрихт. Но не только это. Вы мне интересны как незаурядная личность. Только незаурядная личность может так высоко взлететь по службе, не обжег крыльев.
— У вас тоже, бригадефюрер, завидный карьерный рост. Чтобы в 33 года возглавить внешнюю разведку службы безопасности рейха, надо хорошо постараться грести по течению.
Щеки генерала порозовели. — Речь не идет обо мне, Ольбрихт. Моя репутация безупречна. Речь идет о вас. И мне не без интересно знать, кто окружает фюрера, и какие реляции ему составляет. Куда они могут привести нацию. Поэтому, — Шеленберг
— Это указание Кальтенбруннера, или Рейхсфюрера СС? — Франц впился в мелкое лицо Шелленберга.
— Нет, это моя инициатива, — совсем тихо произнес Шелленберг, не отводя глаз.
В эту минуту открылась тяжелая распашная дверь. В проеме показался главный адъютант фюрера Бургдорф. — Господа генералы, прошу зайти в зал на закрытую часть совещания.
— Что вы скажите, Ольбрихт, на мое предложение?
— Я подумаю и дам вам знать, бригадефюрер.
— Тогда, до встречи. Ловлю вас на слове.
— До встречи. Только в нынешних условиях перед операцией мне трудно что-либо ообещать. Вы идете в зал?
— Нет, подполковник. Технические вопросы операции «Стража на Рейне» не в моей компетенции. Удачи вам. — Вялое, неискреннее пожатие.
— До чего скользкий тип, — подумал Франц, входя в зал. Заметив адъютанта Бургдорфа, Ольбрихт уверенной походкой направился к нему. В левой руке он держал черный портфель с секретными документами для фюрера…
Адольф Гитлер, опершись о стол президиума, изучающе всматривается в лица приглашенного генералитета. Щурится. Июльское покушение давало знать. Слабое зрение и слух — последствия взрыва.
«Генералы рукоплещут ему. Он знает и помнит их поименно. Старшие командиры взлетели по службе на его глазах. Он вручал им генеральские, маршальские погоны и кресты. Он, Главнокомандующий вооруженными силами Германии, имея только официальное звание ефрейтор, снимал их с должностей и возвышал, приближая к себе.
В первом ряду командующие армиями: 5-ой танковой — длинноногий, сухощавый Хассо фон Мантойфель, 6-ой танковой — лысеющий крепыш Зепп Дитрих, 7-ой — очкарик Бранденбергер. Эти армии он объединил в Группу армий «В». Командование доверил лучшему фельдмаршалу Рейха мужественному и бесстрашному Вальтеру Моделю. Тот всегда его выручал в сложных безвыходных ситуациях на фронтах. За что получил имя «пожарник фюрера». Губы нациста дрогнули в усмешке: — Не возражаю. «Рядом с Моделем главкомы других Групп армий. «G» — Хауссер. Его дивизии расположились южнее Арденн. «H» — Бласковиц. Этот сдерживает англичан и канадцев в северной части фронта».
Гитлер переместил взгляд на край первого ряда. Ухмыльнулся, узнав неуступчивого, опального Гудериана. — Не быть ему фельдмаршалом, — промелькнула ехидная мысль. — Строптивость и неуважительность — плохая черта в продвижении по службе. «Генерал Вейдлинг стоит рядом. Он запомнил этого волевого, умного генерала. Утвердил на высокую должность. Посоветовал друг и соратник Альберт Шпеер. Пусть командует. Танковая армия нового, бригадного типа — их детище. Состоит не из отяжеленных танков дивизий, а мобильных танковых бригад: слаженных и постоянных. С подвижной ПВО, со своим штурмовым десантом и боевыми машинами поддержки танков, с тесной взаимосвязью со своей разведкой. Новое слово в развитии германских бронетанковых войск. Резервная армия — его козырная карта в операции. Сегодня он приоткроет занавес. Генералитет восхитится его талантом, услышав о новациях в армии».
Рейхсканцлер окинул взглядом членов президиума. «Рядом справа Начальник штаба ОКВ Вильгельм Кейтель, Начальник оперативного управления штаба Альфред Иодль. По левую руку — Главком войск Западного фронта престарелый Рундштедт. Конечно, рейхсминистры авиации и вооружений Герман Геринг и Альберт Шпеер. Справа позади, за отдельным столиком, разместились адъютант и его помощник Ольбрихт». Адольф Гитлер повернул голову. Остался довольным их присутствием. «Подполковник Ольбрихт только что передал ему уточненные документы операции. Он знает о чем
Голова фюрера чуть подрагивает в такт рукоплесканиям. Отчего волосы слегка ползут на левый глаз. Лицо серое, болезненное. Но взгляд дерзновенный, немигающий. Глаза не слезятся, горят таинственным блеском. Сзади фюрера огромное нацистское полотнище. По бокам два гвардейца СС. Гвардейцы у каждой двери.
«Его речь в политической части совещания, вызвала фурор среди элиты Рейха. Все рукоплескали. Гиммлер пуще всех отбивал ладони. Отпросился по делам. Чепуха. Какие дела? Здесь решается судьба нации. Что-то не нравится ему Генрих последнее время». Но эта мысль быстро сошла с дистанции. Глядя на неистовство генералов, он «вновь почувствовал уверенность и силу. Вновь, словом может зажигать армию на великие свершения. Вновь полон сил и энергии. Вновь может сопротивляться и побеждать, сопротивляться и нести знамя третьего Рейха вперед. Овации — тому подтверждения.
А когда он произнес накануне: — Либо мы победим, либо безропотно покинем авансцену истории, — зал скандировал «Хайль Гитлер». Эту фразу надо обязательно повторить».
Рейхсканцлер выпрямился, приподнял руку. Зал притих. Десятки опьяненных нацизмом глаз устремились на вождя.
— В жизни Германии наступил тот исторический момент, — начал выступление фюрер после долгого молчания, — от исхода, которого, зависит дальнейшая судьба нации. Я уже говорил и вновь повторяю: — Германия так расположена в Европе, что ей нужно всем постоянно доказывать свое величие и превосходство. Французам и англичанам, русским и американцам. Доказывать мощью промышленности и армии. Но этого мало. Чтобы выжить в обстановке надвигающейся американской и русской опасности, — голос фюрера вибрирует, глаза наливаются кровью — нам нужно побеждать. Ибо «сильнейший» правит миром. Только он определяет, что такое справедливость и мораль. Мы, и только мы, вправе определять пути развития цивилизации. Немцы — законодатели высшей европейской культуры, выходцы из превосходной арийской расы, уже этим имеют право считаться быть первыми, управлять другими низшими расами. Это основа национал-социалистской идеологии. Но это право нужно завоевывать в сражениях. Победа требует напряжение всех сил, борьбы до последнего патрона, до последнего вздоха.
В зале кто-то выкрикнул здравицу в честь фюрера. Гитлер, как умелый дирижёр людского оркестра, не позволил себе прерваться в начале речи. — Но, нам фатально не везет в борьбе с русскими. Несмотря на доблесть наших солдат и превосходство оружия их победить невозможно. С русскими надо договариваться.
Генералы замерли. Они впервые услышали откровения Фюрера такого масштаба. Глаза вытаращены, лица вытянуты вперед. Что скажет еще вождь?
— Французов и англичан мы били неоднократно. Разобьем и теперь. Несмотря на полчища американцев, высадившихся в Европе. Янки вплотную придвинулись к границам Рейха. Готовят зимнее наступление. Но мы их перехитрим. Мы не будем ждать, когда Эйзенхауэр первый нанесет удар. Мы упредим его! — Гитлер выскочил из-за стола. Сжимая и потрясывая кулаками, прохрипел: — Меч Зигфрида разрубит эту жирную заокеанскую гидру надвое. По кровавому следу мы пустим новые танковые дивизии, бригады. Они завершат окружение армий напыщенных вояк Монтгомери и Брэдли. Дороги на Антверпен и Брюссель будут открыты. Жалкие остатки, недобитого врага, наши ветераны сбросят в океан. Это будет второй Дюнкерк: неожиданный, дерзкий, победоносный! — Гитлер входил в состояния экзальтации. Его шатало. Заметно стало дергаться левая рука. Глаза выпучились, стали слезиться. Но сил еще хватало для продолжения восторженной речи. Пятясь, Гитлер уперся в стену, где висела огромная карта Западного фронта. Не оглядываясь назад, как фокусник, здоровой правой рукой нацист одернул шторку, воскликнул: — Это битва произойдет здесь! — Костлявая, подрагивающая пятерня глухо накрыла область Арденн.