Чужой для всех 3
Шрифт:
— Нога! Моя нога! Где моя нога? — вдруг вырвался истошный вопль из груди одного несчастного. Десантник метался в агонии. Его придерживали двое товарищей.
— Во имя отца, сына и святого духа… Аминь! — капеллан перекрестил тяжелораненого, наклонился, промолвил вкрадчиво: — Терпи, сын мой. Терпи. И молись. Господь поможет. Я буду молиться за твое спасение…
Комбат скривился, мельком подумал: — Человек двести собралось. Это все что осталось от третьего батальона? Что с Никсоном?
— Привет, Дик! — окликнул Уинтерса офицер связи у палатки командира,
— Да…? — прохрипел Дик. — Располагайтесь, — кивнул солдатам сопровождения. — Бенни, иди к чертям! Не до тебя. Спешу к полковнику.
— Понимаю. Ему не позавидуешь. Хорошо, что навылет. Давай, — хлопнул Уинтерса по плечу. Если удастся, еще поговорим?
Дик удивленно взглянул на капитана, съязвил: — Ты потерял свой шейный платок.
— Что? — смутился связист, чувствуя, как щеки становятся пунцовыми.
Уинтерс этого не видел, скрылся в палатке.
Командир 506 полка лежал на матрасе из елового лапника, укрытый шерстяным армейским пальто. Возле него суетился офицер-медик. Влажной салфеткой промокал кровь на губах, поправлял повязку.
Уинтерс изумился бледностью и худобой лица полковника, глубинами лобных складок. Особую тревогу вызвало поверхностное, хлюпающее дыхание.
— Куда его? — шепнул комбат.
— Правая сторона, ниже ключицы. Задето легкое. Пулевое ранение, — ответил военврач, не поворачивая головы.
— Говорить может?
Офицер выпрямился, возразил недовольно: — Полковник слаб. Видите, состояние. Ему в госпиталь надо.
Веки Синка дрогнули. — Дик, это ты? — произнес комполка тихим, хрипловатым голосом.
— Так точно, сэр. Вы проснулись?
— Я не спал. Подойди ко мне…Кернер, подымите голову выше, мне трудно дышать.
Медик немедленно выполнил просьбу. Мешок с бинтами превратился в подушку.
— Меня задело, Дик. Извини, не могу подняться.
— Вам срочно нужно в госпиталь.
— Успею. Только управимся с бошами. Где Стрейер?
— Командир батальона убит.
— Плохо, — засипел Синк. — …Очень плохо. — Капельки крови выступили на губах. Военврач тут же промокнул их тампоном.
— Оставь, док. Это лишнее… Дик, ты здесь? Ты меня слышишь?
— Сэр, я рядом. Вот моя рука. — Пальцы Уинтерса коснулись плеча командира. — Говорите.
— Кажется, нас подставили, Дик. Сильно подставили. Айк не виноват.
— Сэр, это спланированная операция бошей. Кто-то их навел.
— Ты так думаешь?…Мне приятно, что ты так думаешь. Ты вырос до командира батальона, Дик. В другой раз, я распил бы с тобой бутылочку бурбона.
— Спасибо, сэр. Какие будут указания?
— Нас ждут в Бастони. Прорывайся туда. Доложи генералу Макколиф все, что произошло с нами…
— Есть, сэр, прорыаться в Бастонь.
— Иди берегом. Через озеро не ходи, потопишь людей. Собери всех и прорывайся.
— Сэр, здесь скоро будет 502-ой полк. Может стоит его подождать?
— 502-ой готовится основательно. Будет только завтра. Боюсь, его встретят танки бошей. Ситуация развивается стремительно не в нашу пользу. Выступишь на рассвете, когда чуть осядет туман. Это приказ!
— Как быть с ранеными?
— Всех собери в бухте. Ночью санитарная колонна отправится на Седан. Думаю, боши нас не тронут. Им не до нас. Они упиваются славой нечестной победы.
— Я выполню ваш приказ, сэр. — Рука капитана взметнулась к виску.
— Я верю тебе, капитан Уинтерс… Верю…, — голос Синка слабел, переходил на шепот. — Действуй…. Без проме…дле…ний…
ГЛАВА 9
Группа «Штилау» 150-ой бронетанковой бригады осторожно двигалась в тумане по арденнской заснеженной дороге. Непроходимый лес враждебно принимал непрошеных гостей. Подступая вплотную, к крадущейся технике, колючими лапами царапал бока машин, острыми корягами, снежными заносами тормозил движение.
Джип разведки шел первым, зондировал путь. Следом нарушали патриархальную тишину бронемашины и грузовики с диверсантами. Сквозь утреннее сизое марево, лязгая гусеницами, шумно проходили «Пантеры». Железные листы, установленные вокруг пушек и башен, придавали танкам некоторое сходство с «Шерман». Чуть отстав от грозных машин, двигались связисты. Колонну замыкал темно-серый, цвета маренго «Хорьх» в сопровождении нескольких мотоциклеток и «Пантеры» без опознавательной раскраски с антеннами радиосвязи.
Несмотря на свет прожекторов, подсказки командиров экипажей, торчащих, как столбы из башенок, опасность свалиться в кювет на крутых поворотах и подъемах, была реальной. Третьи сутки над Валонией висел плотный, угнетающий туман.
Оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени в буквальном смысле не находил себе места. Двухметровая фигура эсэсовца с трудом вмещалась на заднем сидении Хорьха. Колени, словно копыта мустанга, топтали жилистый зад водителя, а голова билась о потолок. Главный диверсант Вермахта сожалел, что пересел в машину подполковника Ольбрихта. Помощник фюрера подвязался ехать до Нешато, чтобы лично убедиться в разгроме американского десантного полка, прихватив, фотокорреспондентов.
После очередной встряски Отто заметил раздраженно: — Господин Ольбрихт, удивляюсь вашему хладнокровию. Тянемся, как стадо баранов, а вы мечтаете в полумраке.
Франц взглянул косо на Отто, отодвинулся к двери. От нависающего Скорцни, разило перегаром, ответил назидательно:
— Отто, берегите нервы! Они пригодятся в боях за Маас. Здоровье, смотрю, вы вчера подорвали. Хотите поправить? Я всегда держу про запас дядюшкину фляжку с коньяком.
— Не вижу препятствий! Башка раскалывается, — пробасил Скорцени радостно. — Давайте.