Шрифт:
Глава 1
Наши дни.
Тридцатое декабря, суббота, зима.
Родительский дом встречает нас яркими праздничными огоньками. Украшенное мишурой крыльцо мерцает в свете фонариков. Морозный Питерский воздух пробирается даже под тёплую модную синюю шубу из искусственного меха, проникает через тонкие чулки, и кожа покрывается мурашками. Идти по скользкой дорожке на высоких каблуках неудобно, поэтому я хватаю под локоть Егора, на котором и так виснет Евушка.
— Не могли приехать завтра? — недовольно вопрошает муж. —
— Я не видела сестру почти год! Хватит ворчать и пошли в дом, — закатываю глаза я.
— Пять лет прошло с нашей свадьбы, а твоя сестра до сих пор меня ненавидит. Я даже причины не знаю.
— Ника не ненавидит тебя. Она просто… — сказать ему реальную причину я до сих пор не могу. — В принципе не любит людей.
— Твой брат меня тоже ненавидит, — подмечает Егор.
— Это не так! — слишком эмоционально пытаюсь соврать я.
— Ну-ну. Звони в дверь давай.
Ника — это моя двоюродная сестра и самая лучшая на свете подруга. Она, я и Антон были не разлей вода всю нашу жизнь, пока… Нет. Не хочу об этом думать. Антон — сын мужа моей тёти от первого брака. Тётя Лена воспитала его как родного, хоть и не оформляла усыновление. Для всех мы двоюродные брат и сестра. Но по крови мы с ним абсолютно чужие. Но это не мешало нам дружить.
Стучу в украшенную ярким венком дверь. Надеюсь, что откроет мама или папа. Потому что помимо них и сестры, может открыть он. И я просто надеюсь, что Антон с женой в эти новогодние праздники откажутся посетить посиделки с родственниками, как и в предыдущие годы, когда их посещали мы с Егором и дочкой.
Дверь распахивается, на пороге отец. Где-то глубоко внутри колет крошечной иголкой чувство разочарования. Но сразу же накатывает облегчение. Не думала, что пять лет слишком мало, чтобы окончательно перечеркнуть прошлое.
— Оксаночка! — радостно приветствует меня папа, обнимая и целуя в обе щеки. — Привет, зять. Внученька моя! — отец поднимает сонную Еву на руки и заносит в дом.
— Виталий Ярославович, с наступающим! — деликатно поздравляет Егор.
У них с папой, с самого начала были хорошие отношения, но потом что-то в отце охладело к моему мужу. Но папа ведь не знал. Не мог знать. Я рассказывала только сестре…
Три с половиной года назад.
До свадьбы Ники и Яна на Бали оставалось два дня. Ева была совсем крошкой, и я переживала, что придётся оставить её на попечение мужа. Но бросить сестру одну в такой день я не могла. Ника всегда была рядом со мной и в трудные, и в счастливые мгновения. А тащить дочку в таком возрасте на курорт, обрекая на четырнадцатичасовой перелёт, я не желала.
В те дни я редко выходила куда-то по магазинам или кафе. Всё время занимала дочка и уход за ней, потому что Егор категорически был против нянь и помощи бабушек. Маленькая капризуля, она, наверное, родилась такой. Или её избаловали наши с мужем семьи, ведь на всех них Евочка была самой первой внучкой.
Егор постоянно был занят работой, поэтому мне впервые пришлось оставить дочку с Мариной, сестрой мужа втайне от него. Чтобы съездить в торговый центр и купить платье для свадьбы. Я шла по летней Питерской улице, в центре. Чувствовала себя отвратительно из-за духоты. После родов у меня начались проблемы с давлением, поэтому жару я тогда
Я остановилась в тени, чтобы перевести дух. Достала из сумки бутылку с водой, сделала глоток. Осмотрелась по сторонам и застыла как вкопанная. Глазела на своего мужа и девушку, которую знала. Которую тоже звали Ксюшей. Только Ксенией, а не Оксаной. Глядела, как мой муж нежно сжимал руку своей секретутки возле дорогого ресторана. Как они страстно поцеловались, перед тем, как сесть в его машину.
Вряд ли мне было бы больнее, застукай я их прямо в постели. Муж смотрел на неё так же, как на меня до родов: как будто эта новая Ксюша самая большая в мире драгоценность.
Нет, я не проследила за ними, не ворвалась в его офис со скандалом, хоть и хотелось. Не размазала его по стенке на той самой улице, как Егор того заслуживал. Я дождалась вечера и встретила его дома.
— Ничего не хочешь мне рассказать, любимый? — ядовито выплюнула я.
— О чём ты, Ксеня?
Я посмотрела на мужчину, которого я выбрала себе в мужья, выбрала ради ребёнка. Которого любила по-своему. Который добивался меня ещё в институте, невзирая на то, что я была несвободна. Может, я сама во всём виновата? Немного забросила себя после родов, несколько килограммов набрала, перестала носить красивые платья и каблуки, за что Егор меня постоянно попрекал. А ещё не хотела слышать в ближайшие годы о втором ребёнке. Муж постоянно намекал, а в последнее время говорил открытым текстом, что ему нужен сын. Наследник, что б его.
— Даю тебе шанс признаться честно. Вранья не потерплю.
— Я всё ещё не понимаю, о чём ты говоришь! — муж выглядел недовольно.
— О тебе и твоей потаскушке секретарше! — не выдержала, выкрикнув. — Как давно ты спишь с ней?! Как давно изменяешь мне?!
— Любимая, с чего ты взяла, что я сплю с ней? Опять твои гормоны? — мужчина попытался перевести всё в шутку.
— Не притворяйся идиотом, Багрянцев, я вас видела!
— Я… я… Это не то, что ты подумала! Ксень, я всё объясню! Мне безумно жаль… Я не…
— Не хотел? Это ты хочешь сказать? Ты не хотел отыметь свою секретаршу? Бог ты мой, Егор, ты слышишь, как это убого звучит?
— Это было один раз! Я её не люблю! Мне нужна только ты и наша дочка! — оправдывался он. — Это всего лишь секс, он ничего не значит! Она сама соблазнила меня!
— Ах, ну конечно! Ты случайно споткнулся посреди Петербурга и упал губами на её лицо?! — уже не могла сдержаться я и кричала что есть мочи.
— Успокойся, не место для сцен! Сама виновата, забросила меня, выглядишь лет на десять старше со своим лишним весом и этими пучками, — ответил муж холодно. — Прекрати истерику. Наша дочь спит!
— Что-то о Еве ты не думал, когда кувыркался с секретаршей!
— Она ничего не значит! Хочешь, я уволю её? Завтра же уволю её!
Муж попытался дотронуться до меня.
— Нет, не смей меня трогать, кобель похотливый! А знаешь, что? Уволь, — в тон ему, холодно подметила я. — Чтобы, когда я приехала со свадьбы, этой секретарши в твоём офисе не было.
— Ты же простишь меня? Ради семьи, ради нашей дочки? Я клянусь, что больше никогда не изменю тебе! Клянусь, любимая!
Я молчала, не в силах что-то ответить. Держалась только ради дочери, иначе сразу бы затребовала развод. Собравшись с мыслями, сказала: