Чужой Реванш

Стоит добру уничтожить зло,

как оно принимается осчастливливать весь мир.

И тогда незаметно для себя добро превращается во зло,

и все повторяется вновь…

_______

Хорошо смеется тот, кто смеется последним! — такова была первая запись в моем дневнике. Я записал ее спонтанно под воздействием эмоций, когда вернулся из школы после одного из самых отвратительных дней в своей жизни. Раньше я никогда не думал, что заведу дневник, и даже посмеивался над теми, кто делал это. Что же заставило меня впервые записать собственные мысли? Наверное, это произошло, потому что меня впервые в жизни по-настоящему задели.

В юности я был совсем другим — тихим скоромным мальчиком. Но это было обманчивое впечатление. Просто я никогда не рассказывал о своих мечтах и стремлениях, предпочитая держать их в тайне. И

вот однажды, стоило мне раскрыть свое истинное «я», как меня подняли на смех. Хохотали абсолютно все, даже те, кого я считал своими друзьями. Тогда это сильно задело меня, и я дал себе слово, что любой ценой добьюсь своей цели и заставлю всех воспринимать меня всерьез.

Вот так и появилась моя первая запись в последствии послужившая прологом мемуаров. Но должен вас огорчить, уважаемый читатель, все, что вы прочтете в книге, вовсе не является литературной обработкой моего дневника! Нет! Я был чудовищно самонадеян, полагая, что моя отличная память поможет восстановить любой фрагмент жизни. Я оказался прав лишь отчасти. Несмотря на точность, я, к сожалению, не смог передать эмоциональную окраску, потому что писал много лет спустя, уже переосмыслив все по-иному. Должен покаяться перед вами. Я был не последователен в ведении дневника, который, уже, судя по названию, предполагает ежедневные записи. Однако мой настоящий дневник состоит всего лишь из нескольких записей разделенных между собой значительными промежутками времени. Так между первым и вторым отрывком прошло почти семь лет. Единственное что связывает их — это эмоциональный фон. Все они сделаны в состоянии возбуждения, когда происходило нечто, что заставило меня испытывать эйфорию, радость или наоборот отчаянье и страх. Боюсь, поводы, по которым я делал записи, покажутся вам непонятными или даже смешными. Но то была другая эпоха с другими идеалами, подчас ложными, и странными дневниками, один из которых пытался вести ваш покорный слуга. Только не судите меня строго. Уже тогда я старался проявить «литературный талант» и написать героическую повесть о «своих подвигах», чтобы потом мои однокашники лопнули от зависти. Однако творческого порыва хватало ненадолго, и запись обрывалась на полуслове, едва лишь утихали эмоции. Теперь глядя с высоты прожитых лет, я бы назвал их не иначе как «записки восторженного идиота»…

— Барабан, какой из тебя вояка!? Да ты даже на барабанщика не тянешь! — В ушах, казалось, до сих пор звенели голоса одноклассников, осмеявших меня шесть лет назад, когда я заявил, что буду поступать в Военно-Космическую Академию.

Тощий, нескладный — я всегда был объектом насмешек. Поэтому мое неожиданное заявление вызвало в классе волну смеха. Никто из одноклассников не мог тогда предположить, что этот «маменькин сынок» добьется своей цели. Но даже я в самых смелых фантазиях не мог предположить, что на меня возложат секретную миссию, от результата которой мог зависеть исход всей войны. Той самой войны ставшей смыслом жизни целого поколения и не прекращавшейся вот уже восемнадцать лет. Посмотрим, что скажут мои бывшие однокашники, когда узнают о подвигах Дани Барабанова! Впрочем, тут я забегаю вперед. Даже если все пойдет по плану, результаты операции станут известны общественности лишь годы спустя.

— Отлично, поехали! — произнес я, когда расчет прыжка был завершен.

Сверкнув белыми молниями в чернильной пустоте космоса, корабли испарились, чтобы мгновение спустя возникнуть в окрестностях вражеского мира.

— Есть!

— Да, все в норме!

— Орбита пять сто.

Пять тысяч километров — это совсем мало. Наверняка, мы вот-вот войдем в зону действия планетарной обороны чужаков — вот тогда-то все и решиться, прикинул я.

Не прошло и полминуты, как мое предположение сбылось.

— Нас засекли! — Раздался тревожный голос командира корабля.

— Второй уходи! У тебя на хвосте чужак!

Второй попытался уклониться от удара, но враг уже твердо держал его на прицеле. Последовало несколько выстрелов, и корабль вспыхнул.

— Мы горим… Я постараюсь… Нет! — успел прокричать пилот второго «десанта», прежде чем космос заполнился огненным шаром, на месте которого еще мгновение назад был корабль.

— «Центральная», это «нулевой», у нас потери. Второй уничтожен, — доложил я, пытаясь унять дрожь в голосе.

— Фактор внезапности по-прежнему на нашей стороне. Будем продолжать!

— Вас понял, — ответил я, с трудом взяв себя в руки.

Благополучно ускользнув от преследователя, наш корабль приближался к планете. Оставалось лишь молиться, чтобы нам в отличие от второго «десанта» повезло…

Главное Управление Интербезопасности

по северо-западу России располагалось на Малоохтинском проспекте на набережной Невы между двумя мостами: Александра Невского и Финляндского. Здание из стали и стекла вздымалось над замерзшей Невой словно космический корабль опустившийся посреди старых многоквартирных домов. На противоположном берегу Управлению диссонировала неизменная Александро-Невская Лавра. Чуть правее высилась гостиница «Москва» с горящим голографическим экраном на фасаде, где непрестанно крутили рекламные ролики. С площади по мосту и обратно лился нескончаемый автомобильный поток.

Затемнив стекла, Марина отвернулась от окна.

— Включить освещение? — поинтересовался терминал, стоявший на столе.

— Не надо, — тихо ответила она и села в кресло, чувствуя комок подступивший к горлу.

Еще вчера Марина не предполагала, что работа может приносить столько неприятных ощущений. Вероятно, именно поэтому она никогда не интересовалась результатами своих докладов, осознанно избегая лишних переживаний. Специфика должности не обязывала ее принимать непосредственного участия в оперативной работе. Но вчера, слушая Пашины откровения, она позволила втянуть себя в эту историю…

Двенадцатого октября из центрального штаба прислали ориентировку, где сообщалось, что за последний месяц участились попытки взлома Сети Военно-Космических Сил, причем некоторые из них оказались вполне успешными. Что само по себе — нонсенс! До этого Сеть ВКС считалась полностью изолированной от гражданской и уступала в надежности только Сети интербеза. Следы взломщика вели в Санкт-Петербург. Расследованием занимался приятель Марины Паша Сочнев, служивший начальником отдела сетевой безопасности. Паша и его подчиненные искали полтора месяца, сутками не отрываясь от компьютеров, прежде чем обнаружили взломщика. Им оказался хакер по прозвищу «Терминатор». Это был виртуоз своего дела. Самой мелкой шуткой «Терминатора» было изменение программы телепередач на общенациональном канале. По словам Паши, для него до сих пор оставалось загадкой, каким образом напали на след этого гениального хакера. Очевидно, интербезовцам помогла чистая случайность, благодаря которой удалось засечь последний адрес, используемый взломщиком и проследить всю дальнейшую цепочку, расставив в Сети цепь ловушек. На все про все ушло долгих полтора месяца. Последние дни Паша работал на износ. И когда хакер был уже на крючке, руководство по каким-то не понятным причинам отстранило его от ведения дела и запретило выезжать вместе с оперативниками на задержание «Терминатора». До вчерашнего вечера он не посвящал Марину в детали операции. Но все изменилось, когда удалось установить личность взломщика, что в корне меняло ситуацию. Поэтому Сочнев незамедлительно выложил всю правду Марине.

— Теперь ты понимаешь, что без тебя там не обойтись. Ты хоть и старший аналитик, но мои ребятки тоже не лазерами бегают! Постарайся проследить, чтобы его взяли живым! Обязательно постарайся! Ты и сама в этом заинтересована, — добавил в конце своего рассказа Сочнев.

— Да, в противном случае скандала не избежать, — согласилась Марина. — Осталось только убедить в этом руководство…

Начальник Управы, учитывая деликатность ситуации, дал добро на участие Марины в операции, но только в качестве наблюдателя. Потом «по секрету» добавил, что если все пройдет гладко, Паша получит награду и двухнедельный отпуск. Ну а пока пусть не дурит, и идет домой спать! Свою работу он выполнил на пять с плюсом.

Операцией руководил представитель Центрального Штаба — Майкл Хилл, американец прилетевший из Нью-Йорка незадолго до окончания следствия. Он был непроницаемым холодным типом, беспринципным исполнителем, каких присылают, чтобы довести дело до конца не взирая на средства. Марина испытывала отвращение к подобным людям. Хотя, работая в такой конторе как Интербез, то и дело приходится сталкиваться с ними.

Ранним утром, когда еще не взошло солнце, три машины контрразведки подъехали к восьмиэтажному дому постройки прошлого века и остановились около второго подъезда. Дом находился в Московском районе недалеко от площади Победы. Согласно полученной информации в квартире № 57 проживал Станислав Капылевич — девятнадцатилетний студент. Все было бы проще простого, не окажись Станислав Капылевич сыном того самого Капылевича — директора Всероссийского Научно-Исследовательского Института Внеземных Проблем (сокращенно ВНИИВП). Это был, пожалуй, самый независимый институт такого рода. А директор ВНИИВПа славился скандальными выпадами в адрес Конфедеративной Академии Наук. Зная все это, Марина предвидела крупные неприятности. Поэтому операцию следовало проводить как можно деликатнее. Но что она могла поделать в качестве наблюдателя? Разве только давать советы.