Чужой среди своих
Шрифт:
Неопределённо пожав плечами, перетаскиваю к себе на тарелку остатки капусты и грибов, и быстро доедаю.
— Кофе? — спрашивает мама, называющая так кофейный напиток.
— Хм… — я задумываюсь, но в это время одна из женщин, склонившись к товаркам, отпускает какую-то шутку, и они весело смеются, показывая зубы и уровень советской стоматологии.
— Н-нет, — отрицательно мотаю головой, впечатлившись увиденным, — давай из трав, что ли…
— Надо же, — вставая, приятно удивляется мама, сама большая любительница травяных чаёв, — в кои-то веки!
Неопределённо пожимаю плечами, не желая объясняться при всех, что хочу сберечь зубы, или что вернее — не хочу к стоматологам! У родителей, к слову, зубы вполне неплохие, особенно по меркам этого времени. Разве что у отца сбоку виднеются золотые коронки, но в сочетании с рваным шрамом на щеке наводит на мысль скорее о какой-нибудь травме.
Забрав с собой кружку с ароматным, но совсем не сладким травяным чаем, я вышел из кухни, оставив маму разбираться с посудой. Стоя на пороге барака, под длинным узким козырьком, мрачно наблюдаю за начавшимся дождём. Мелкий, но какой-то игольчатый, пронзительный, и притом холодный! И ветер…
— Да, — согласилась со мной мама, озабоченно выглядывая в окно, — пожалуй, надену плащ-палатку отцову! Всё… я побежала, пока ещё хуже не стало!
Не тратя время на макияж, она быстро оделась и убежала. Поводив взглядом её фигуру, идущую против ветра и дождя, я почувствовал острый укол жалости. Как-то всё это… не так должно быть. Совсем не так!
Не зная, чем себя занять, я взял толстую стопку старых газет и начал листать, коротая время.
— Не читайте до обеда советских газет, — еле слышно говорю себе под нос, вспоминая профессора Преображенского. Пресса очень официозна и скучна, даже по диагонали читать очень тяжело. Лозунги, наборы цитат, постоянные вставки статистических данных…
— Вот на кой чёрт?! — возмутился я, — Зачем все эти данные по выплавке стали и чугуна в текущем квартале? А сравнения с выплавками в США? Какое-то передёргивание… шулерские приёмы! Здесь удобно — берём, а здесь нам не нравится, умолчим… Так?
— Пф… — откинув в раздражении газету, улёгся на спину, разглядывая низкий потолок с многочисленными трещинами на побелке. В памяти внезапно всплыло, что мы белили его в прошлом году, но барак, он и есть барак…
Вздохнув, перевернулся, и, подтянув к себе очередную газету, снова начал читать, пытаясь анализировать написанное.
— Чёрт… будто снова Васильевой экзамен сдать предстоит, — криво усмехнулся я навеянной ассоциации. Помимо профильных предметов, в российских ВУЗах впихивают в программу любое говно, не имеющее никакого отношения ни к собственно выбранной профессии, ни к общей эрудиции.
Список этот везде разный, но неизменным остаётся прямая зависимость количества часов от близости к ректору или декану. Чем ближе к руководству ВУЗа или факультета, тем больше часов могут дать лектору. При этом не имеет никакого значения ни сам читаемый предмет, ни компетентность лектора в этом предмете.
Часом позже я совершенно утомился, и, собрав с кровати газеты, убрал их назад. На улице по-прежнему мрак и мразь, а занять себя ну совершенно нечем! Дядя Витя уже закрыл больничный и вышел на работу, а с прочими обитателями барака я в лучшем случае вежливо здороваюсь.
В очередной раз я перерыл журналы, листая их по диагонали и пытаясь хоть за что-то зацепиться, но тщетно. Наверное, можно было попытаться собрать что-нибудь по схеме, напечатанной в «Техника-молодёжи», но желания не возникло, а делать что-то, просто чтобы занять руки, немногим интересней, чем просто бездельничать.
— Английский, математика… — пальцем провожу по корешкам учебников на полках. Выданные школой я давно сдал, но родители покупали, а вернее — доставали, дополнительную литературу.
В итоге, поколебавшись между толстенным томом Диккенса на языке оригинала, и Стругацкими, которых раньше не читал, взял «Трудно быть богом, и устроился у себя в закутке. Поначалу шло тяжело, а потом ничего, вчитался.
— Не Бог весть что, но затягивает… — бормочу, перелистывая странице и следя за похождениями героя. Идеология прогрессорства показалась мне надуманной, но…
— Чёрт! — заложив в книгу уголок одеяла, подскакиваю, и как был, босиком, так и зашлёпал по холодному, тянущему лютым сквозняком, полу, — Где же, где… А, вот!
Найдя газету, прочитал, или вернее — пробежал по диагонали, статью о дружбе с очередной африканской республикой, пошедшей по пути социализма, а потом ещё, ещё и ещё…
— Ничего себе, — поразился я, — Это что, оппозиция? Стругацкие же прямо говорят, что нельзя, недопустимо тянуть отсталые общества в Коммунизм… Однако!
Дальше читал уже вдумчиво, и когда дошёл до дона Рэбы, уже не был удивлён. Ничуточки…
— Серый и малобразованный человек, пришедший по трупам… Ха! Как они это пропустили? — я искренне удивлён, — Увидели аллегорию на Сталина[i], но не увидели в этой аллегории себя?
— Да, — постановил я, закрывая книгу, — в России эта книга — на все времена! Кстати… а там, в будущем, эта книга попала в список запрещённых, или пока нет?
*****
Вековые деревья пронзают небесную синеву подобно колоннам величественного собора, кипенно-зелёные кроны образуют купол храма Природы, купаясь в торжественном солнечном свете, сияющем золотом и Божественной благодатью. Воздух необыкновенно напоён ароматами трав и цветов, и всеми теми медвяными запахами, от которых кружится голова и хочется беспричинно петь и смеяться, а может быть, раскинуть руки и бежать, бежать просто так, без всякой цели! А потом, выдохнувшись, упасть на траву и смотреть, как по иссинему небу медленно плывут белые облачка, слушая пение птиц и стрёкот кузнечиков…
… так, наверное, должно выглядеть утро в лесу в описании русских классиков. Но к сожалению, у меня всё иначе…
Всё тело чешется, гнус лезет под одежду и накомарник, окружая назойливым липким облаком и отставая только на открытом пространстве, отступая перед превосходящими силами комариного войска. А комары здесь знатные… Богатыри! Батыры! Пехлеваны!
Они, ни капли не колеблясь, несутся навстречу противнику, пронзая брезентовую куртку и рубашку под ней. Жала у них, по ощущениям, с зазубринами и для верности смазаны ядом, во всяком случае, чесаться и зудеть кожа начинает сразу. Заранее…