Чужой - Свой
Шрифт:
"Мать моя! Да она не менее метра толщиной".
Перед тем как переступить порог, бросил взгляд вокруг. Зачем я это сделал я не знал, просто мне не хотелось идти в этот бронированный бункер. Не хотелось — и все! Попытка прислушаться к своим ощущениям была прервана охранником, по-своему понявшим мою задержку:
— Вам сюда. Прямо по коридору. Там вас ждут.
— Раз ждут, надо идти, — с этими словами, я перешагнул через свою неожиданную тревогу точно так же, как через порог.
Пройдя еще один пост с тремя охранниками, оказался перед другой массивной дверью, которая, как я понял,
— Привет тебе, террянин.
Я повернулся несколько резче, чем следовало и тут же почувствовал всплеск страха. Самое странное, что это определилось не по испуганному лицу медеянина, а по информации, считанной непосредственно из его организма. Произошло это настолько быстро, что я успел уловить только последний окончательный вывод: — Испуг на проявление слишком быстрой реакции.
"И что? — задав этот вопрос собственному сознанию, я настороженно замер в ожидании отклика. Спустя несколько секунд я с облегчением понял, что ответа не будет. — Но это не может у меня с головой быть? Или может? Блин! И все же это "насосная станция"! Точно! Что еще другое может быть?".
В то же время я понимал, что здесь нечто другое. Какое отношение имеет закачанная информация к определению учащенного ритма сердца на расстоянии трех метров? А уж тем более об испуге.
"Кстати, об испуге. Надо бы его успокоить. Совсем побледнел бедняга".
И точно. Продолговатая голова ученого вместо обычного цвета меди сейчас отливала желтизной. Я приветливо улыбнулся.
— Привет, — насколько мог дружелюбнее сказал я, делая навстречу пару шагов.
"Интересно, в чем причина его испуга? Спросить? Лучше не буду".
Медеянин слегка распрямился, нервно передернул плечами, как бы сбрасывая напряжение.
— Ну и что? Так и будем стоять? Или делом все-таки займемся, — этими словами, я попытался подтолкнуть к действию, непонятно чего испугавшегося ученого. Тот сам или под воздействием моих слов, наконец, взял себя в руки. По крайней мере, лицо приняло нормальный оттенок, хотя в глубине глаз еще плескался страх.
— В вас есть нечто… странное, — в его голосе чувствовалось скрытое напряжение. Я слегка развел руками, как бы удивляясь самому себе, одновременно отразив на лице легкое смущение. Видно моя мимика удовлетворила его, поэтому он продолжил: — У вас не было перепадов настроения в последнее время?
Теперь пришла моя очередь удивляться: — Да. Вот как раз сегодня…
Мое удивление вместе с ответом, заставило забыть медеянина собственный испуг и начать, с увлечением, развивать свою собственную теорию. Хотя он говорил вслух, но то, что он говорил, предназначалось явно для него самого: — Феноменальная реакция. Атлетическая фигура.
Сейчас, когда он так доходчиво объяснял самому себе свои заумные теории, он все больше становился самим собой.
— О, черные демоны! Опять я зациклился! — его голос, вдруг потеряв все человеческое, зазвучал сухо и официально. — Перейдем к делу. Я ваш врач на время проведения эксперимента. Идите за мной.
Пройдя два десятка шагов, мы оказались на пороге комнаты — лаборатории, где треть от ее объема занимал сложный агрегат и подобие кресла, связанные между собой целым рядом различных кабелей и проводов.
— Это наш анализатор, — в голосе медика звучала гордость. — Совершеннейшее чудо нашей медицинской техники. Наша гордость! Он нам подскажет наилучший режим вашей защиты.
— Защиты от чего? — я невольно насторожился.
— Не волнуйтесь. Мы говорим о защите от воздействия внешнего мира. И не более того, — сейчас его голос был снисходительно — поучающим, как у лектора, увлеченного своим предметом, после чего усадил меня в кресло, опутав при этом всевозможными датчиками. Некоторое время он жал на кнопки и изучал разноцветные карточки, выданные ему анализатором, потом еще некоторое время сидел, просматривая какие-то таблицы. Суетливое поведение медика вызвало у меня беспокойство.
"Что там еще нашел? Вон как суетиться. Словно… — но развить мысль мне не дали. Врач, подойдя ко мне, начал быстро и ловко снимать с меня датчики — присоски.
— Все отлично. И даже сверх того. А теперь вставайте, надевайте рубашку, и идите за мной.
Следующим помещением, куда мы пришли, была большая комната, где стоял еще один аппарат, весьма похожий на саркофаг. За его настройкой сейчас трудился еще один медеянин. Врач, подведя меня к саркофагу, предложил полностью раздеться и лечь на покрытое мягким губчатым материалом ложе. Только я успел улечься, как надо мной возникло меднокожее лицо врача:
— Не волнуйтесь. Суть эксперимента заключается в том, чтобы отсечь тактильные, визуальные и акустические проявления, как раздражители внешнего мира, воздействующие на ваш мозг. Только таким способом может быть выявлена ваша возможная взаимосвязь с потоком сбалансированной энергоматерии. Эта установка, под названием "камеры абсолюта" поможет вам в этом.
Не успел я осмыслить сказанное, как лицо исчезло, а вместо него на меня надвинулась сфера темного стекла, полностью отгородившая меня от внешнего мира, а еще через мгновение по ней забегали веселые фиолетовые искорки, гася мое сознание.
Очнулся я так же легко, как и потерял сознание. Овладевшее мною чувство полной расслабленности прямо мягкой ватой обволокло меня. Хотелось лежать так вечно. Я наслаждался бездумным спокойствием, пока надо мной не склонилась лицо ученого-медика. И сразу последовал неизменный для всех врачей, вопрос:
— Как вы себя чувствуете?
— Норма, — с трудом собрав мысли в кучку, ответил я.
— А у нас, — продолжил медик, — полный ноль. Как и следовало ожидать. Так что, живите спокойно.