Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну?

Павлов Леонид

Потемкин съязвил, что Хадсону должно быть известно, что Франция, связанная с Советским Союзом договором о взаимопомощи¹⁶⁶, не откликнулась на предложение Советского правительства созвать совещание представителей советского, чехословацкого и французского генштабов в тот тяжелый период, когда территориальной целостности и национальной независимости Чехословацкой республики грозила непосредственная опасность со стороны фашистской Германии.

Хадсон сказал Потемкину, что, по всей видимости, в отношении его визита у советского руководства существует некоторое недопонимание. По отдельным замечаниям Литвинова Хадсон сделал вывод, что его задачей в Москве считают переговоры лишь по торгово-экономическим вопросам. Хадсон решительно возражал против такого понимания его миссии. Он согласился приехать в Москву

лишь для того, чтобы выяснить вопрос, намерено ли Советское правительство вести переговоры об оживлении англо-советского экономического сотрудничества, о заключении постоянного торгового договора и об общей активизации англо-советских отношений. По мнению Хадсона, «пришлось бы признать, что его миссия в Москве потерпела неудачу, если бы от него ожидали, что он привезет с собой готовое соглашение. Упомянутые им конкретные переговоры должны вестись в Лондоне. Хадсон сказал, что он ожидает от Микояна информации о том, согласится ли СССР на такие переговоры в ближайшее время.

Потемкин заявил, что никакого недопонимания в отношении миссии Хадсона у Кремля нет. В этом Хадсон может легко убедиться, если еще раз переговорит с Микояном. После этого Потемкин сообщил о заявлении Хадсона Микояну, занимавшему в советской иерархии значительно более высокую ступеньку, чем Потемкин – он был членом Политбюро ЦК ВКП(б), заместителем председателя СНК, и предоставил им возможность объясняться. (Судя по тому, что в сообщении ТАСС от 28 марта упоминалось о переговорах, которые будут в дальнейшем проходить в Лондоне, Хадсон получил положительный ответ на свое предложение. Хотя бы поэтому формально визит Хадсона нельзя считать совсем провальным. – Л.П.).

В своем отчете об этой встрече Потемкин отметил, что, по-видимому, Хадсон убедился, что разговоры, начатые в Москве без серьезной подготовки с его стороны, в развязном тоне, не без заносчивости и даже прямого нахальства, не увенчались успехом. Чтобы спасти лицо, Хадсон хочет привезти в Лондон хотя бы согласие Кремля продолжить начатые переговоры. Что касается заявлений Хадсона по общеполитическим вопросам, то они отдают прямой хлестаковщиной: коснувшись своей предстоящей поездки в Финляндию, Хадсон заявил, что, если у Москвы с Финляндией есть какие-либо затруднения, он охотно берется их уладить, переговорив с кем нужно в Хельсинки. Потемкин ответил Хадсону, что надобности в этом нет, и что свои дела СССР привык улаживать сам¹⁶⁷.

Вот такими словечками, весьма далекими от дипломатической корректности – «заносчивость», «прямое нахальство», «хлестаковщина» – Потемкин описывает визит Хадсона. Ничего другого, кроме формы, в Кремле в этом визите не увидели, либо не захотели увидеть. Хотя одно то, что в столь сложных внутриевропейских политических условиях – после аннексии Чехии и Мемеля и создания в Европе еще одного профашистского марионеточного государства – Словакии, и в обстановке недоверия между двумя странами впервые за четыре года в Москву приехал английский чиновник столь высокого уровня, открывало широкие перспективы для переговоров. Ну и пусть одной из целей визита Хадсона был зондаж настроений в Кремле. Что в этом плохого? Кто бы поверил Хадсону, если бы он, после стольких лет отчуждения и взаимного недоверия, с распростертыми объятиями бросился навстречу большевикам? Сталин бы поверил? Как бы не так. Самая длинная дорога, как известно, начинается с первого шага. И сделали этот первый шаг не Сталин, Молотов и Литвинов, а именно Англия.

В Кремле к визиту Хадсона отнеслись, не то что настороженно, а крайне пренебрежительно, пытаясь представить его как малозначимый, а английскую делегацию – как группу дилетантов, не имеющих никаких конкретных полномочий от своего правительства и решивших туристами прокатиться за государственный счет. Хотя то, что в состав делегации был включен начальник экономического отдела форин офиса, чрезвычайно влиятельный и обладающий большими связями в финансовых и политических кругах империи Фрэнк Эштон-Гуэткин, говорит об обратном.

Считалось, что Чемберлен, посылая в Москву не политическую, а экономическую миссию, не стремился к достижению соглашения, способствующего установлению прочного барьера агрессии. В Москве считали, что поездка миссии Хадсона преследует, с одной стороны, шпионские цели, а с другой – является одним из средств давления на Германию, попыткой запугать Гитлера возможностью заключения англо-франко-советского соглашения. В Кремле полагали, что Чемберлен через подконтрольную ему прессу пытается создать иллюзию,

что визит Хадсона в Москву организуется не только и не столько для ведения переговоров по экономическим и торговым вопросам, а для того, чтобы попытаться улучшить политические взаимоотношения между двумя странами.

Беда в том, что в Кремле никак не хотели признать, что военный союз с Англией и Францией может стать гарантией того, что Германия и Италия никогда не начнут войну в Европе. Столкнувшись с полным непониманием новой позиции Англии, не имея возможности достучаться до советских лидеров, внезапно прервав переговоры и не объяснив причин столь скоропалительного решения, 27 марта Хадсон покинул Москву¹⁶⁸. Никаких видимых экономических и политических результатов визит Хадсона в Москву не дал, а только усилил неразбериху, коей и так было с избытком.

Маленькая деталь. В начале марта 1939 года в отпуск в Хельсинки приехал советский полпред в Италии Борис Ефимович Штейн, который до этого несколько лет служил полпредом в Хельсинки, и обзавелся там обширными связями в финансовых и политических кругах. Однако приехал Штейн не отдыхать, а работать: Литвинов командировал его для того, чтобы провести неофициальные и тайные переговоры об обмене пяти благоустроенных финских островов на часть не обустроенной для жизни территории Карелии, правда, вдвое большей по площади, чем финские острова. «Отпускник» 11 и 15 марта встретился с министром иностранных дел Финляндии Элиасом Эркко, 13 марта – с премьер-министром Аймо Каяндером и министром финансов Вяйне Таннером. Штейн имел полномочия даже банально подкупить финских руководителей, однако они отказались удовлетворить притязания Советского правительства¹⁶⁹.

Вполне возможно, что Хадсон знал о переговорах Штейна, о том, что закончились они безрезультатно, и со свойственным англичанам тонким юмором, поддел одного из руководителей советской внешней политики.

Вопрос, который в марте миром решить не удалось, Советский Союз «урегулировал» через год, заплатив за это десятки тысяч человеческих жизней, и потеряв при этом лицо и место в Лиге наций.

28 марта было опубликовано Сообщение ТАСС, в котором говорилось, что министр по делам заморской торговли Великобритании Хадсон во время своего пребывания в Москве имел по нескольку бесед с наркомом внешней торговли Микояном и наркомом иностранных дел Литвиновым, а также был принят Председателем СНК Молотовым. (В открытых советских источниках мне не удалось найти данных о том, когда состоялась встреча Хадсона с Молотовым и содержания их беседы. В сообщении ТАСС нарком внешней торговли Микоян указан раньше, чем глава НКИД Литвинов и глава правительства Молотов. Тем самым в Кремле старалось принизить значение визита, показать, что, обсуждавшиеся хозяйственные вопросы были важнее политических. – Л.П.). Были обстоятельно обсуждены нынешние торговые отношения между СССР и Англией и возможности их дальнейшего развития. Обе стороны выяснили свои позиции, при этом вскрылся ряд существенных разногласий, которые, надо полагать, сведутся к минимуму в ходе будущих переговоров в Лондоне. Состоялся равным образом дружественный обмен мнений по вопросу о международной политике, давший взаимное ознакомление с взглядами правительств обоих государств и выяснение точек соприкосновения между их позициями в деле укрепления мира. Личный контакт, установленный между уполномоченным представителем британского правительства и членами Правительства СССР, несомненно, будет содействовать укреплению советско-британских отношений, а также международному сотрудничеству в интересах разрешения проблемы мира¹⁷⁰.

Самое главное из того, что ТАСС сообщило советским гражданам, моровому сообществу, это то, что, при выяснении позиций сторон «вскрылся ряд существенных разногласий». Все остальное – это обычная дипломатическая шелуха, которая скрыть уже ничего не могла. Главным же адресатом Сообщения ТАСС был Гитлер: это ему говорили, что переговоры, на которые во всем мире возлагали большие надежды, закончились ничем.

27 марта, в день отъезда Хадсона из Москвы, Литвинов писал Майскому, что Сообщение ТАСС было согласованно с Хадсоном. Оно дает ясную картину разговоров, которые с ним вели советские руководители. Составленный Хадсоном проект еще холоднее, он касался лишь торговых переговоров, а о политических умалчивал¹⁷¹.