Чужой
Шрифт:
А Юлек вспоминает озабоченный голос мамы, которая ловит его у самого порога: «А шарфик? А шапку?» Хватаешь шапку и шарф, заодно мама засовывает тебе в ранец конфетку или кусок пирога и наказывает сестренке Хеле: «Доченька, ступайте вместе, ты старшая, следи, чтобы он не опоздал и не гонял по улице с мальчишками». Юлек из-за маминой спины показывает Хеле язык, все равно он за первым же углом вырвется из-под ее надзора. Вот с отцом ходить — это другое дело. Дома отцу частенько случается прикрикнуть на Юлека, но на улице он разговаривает с ним, как со взрослым, а если встретит мальчишку из их класса, обязательно
И всего этого может не быть? Значит, бывают отцы, которые, вместо того чтобы защищать своих детей, заботиться о них, говорят им попросту: «Иди куда хочешь, ты мне не нужен»?
— Уля! — тихо, растерянно зовет Вишенка.
— И что же, что же с ним теперь будет? — запинаясь, спрашивает Юлек. — Что он теперь будет делать?
— Он говорил тебе, куда пойдет? — допытывается Вишенка.
— В Варшаву. Но у него там никого нет.
Мариан и Юлек возвращались домой. Мариан шел большими шагами, засунув руки в карманы, и, казалось, не замечал шагавшего рядом Юлека. Тот тоже молчал и с раздражением пинал ногами камешки и комья земли, время от времени сердито и обиженно поглядывая на брата. Ему страстно хотелось, чтобы Мариан заговорил, хотелось поссориться, а еще лучше — подраться и выместить на нем всю накипевшую со вчерашнего дня обиду, которая после рассказа Ули стала просто невыносимой.
— Мариан! — выкрикнул он вдруг. — Это все из-за тебя!
— Оставь меня в покое! — огрызнулся Мариан.
— Он пошел в Варшаву!.. — кричал Юлек. — Хотел бы я знать, что он там будет делать, в этой Варшаве!
— Отстань, понял?
— Здесь у него был остров, и мы, и шалаш. И мы его знали. А там?.. Он мог бы остаться на все лето! А теперь он ушел и думает… — мальчик всхлипнул, подавляя рыдания, — и думает, какие же мы свиньи! — совладав с собой, докончил он горько.
Тем временем Вишенка и Уля все еще сидели на террасе.
— Скажи, — прошептала Вишенка, как только мальчики ушли, — а он тебе говорил что-нибудь еще про своего отца?
— Нет.
— Ничего-ничего?
— Да. Я его спрашивала, но он сказал, что мне этого не понять.
— Ведь это же ненормально — чтоб отец не любил своего сына, — глубокомысленно рассуждала Вишенка. — И знаешь, что я тебе скажу? Поэтому Зенек такой странный. Ведь правда, он странный? Как будто из другого мира.
Уля грустно подумала, что для нее этот другой мир не так далек, как для Вишенки.
— Зенек очень несчастлив, — тихо проговорила она. Круглые от волнения Вишенкины глаза смотрели на подругу с сожалением и раскаянием.
— Ах, Уля!. А мы отпустили его, мы его не удержали, я и Мариан! Не могу себе этого простить, просто думать об этом не могу! Но ты понимаешь… — оправдывалась она, — я знаю, конечно, что такие случаи бывают, что люди иногда крадут, даже у нас в школе раз такое было… Но чтобы Зенек, Зенек взял чужие деньги — у меня это в голове не укладывалось. Ведь он… он такой замечательный, правда? А про яблоки, про то, что я сама… — она заикалась от стыда, — про это я намертво забыла.
Уля придвинулась к подруге и прижалась к ней. Она чувствовала, что снова любит ее, как прежде, и это было так хорошо! Ей страстно захотелось рассказать Вишенке все, до конца… Но нет, это слишком трудно.
Они долго сидели рядом, прильнув друг к другу и глубоко задумавшись.
«Вернись!»
День тянулся для Юлека еще томительнее, чем утро. Перед глазами все время стоял Зенек. Они тут сидят себе спокойно в Ольшинах, а Зенек идет в Варшаву, без копейки денег, и вдобавок никто его там не ждет. Мальчуган хорошо помнил, как он ходил по широким варшавским улицам, переполненным бесчисленными толпами, и все время боялся — вдруг он отстанет от мамы и потеряется. Кругом ни одного знакомого лица, неизвестно, куда едут все эти трамваи и автобусы, куда ведут все эти улицы… Очутиться одному в таком огромном городе — да об этом просто подумать страшно! А ведь все могло быть иначе..
Грустные мысли сменяются в голове Юлека сладкими мечтами. Время повернулось вспять, Зенек живет на острове и именно ему, Юлеку, открывает свою тайну, а больше никому.
Ах, какой замечательный шалаш они бы тогда построили! Как заботливо обдумали бы каждую мелочь — лишь бы Зенеку было удобно! Он прожил бы там по-королевски все лето, а потом… потом он вдруг — как именно, можно придумать после — очутился бы вместе с Юлеком в их квартире и всегда дружил бы только с ним, хоть он и намного старше Юлека. И все мальчишки ужасно бы Юлеку завидовали, и Хеля тоже.
Мечты — вещь приятная, но их хватает ненадолго, а потом еще труднее примириться с печальной действительностью. Разве можно примириться с тем, что Зенек ушел и что случилось это из-за Мариана? При каждой встрече Юлек бросал на брата уничтожающие взгляды.
Впрочем, видел он его в этот день мало. Под вечер Мариан куда-то пропал и отсутствовал больше двух часов. После ужина, который они съели в угрюмом молчании, бабушка пошла доить корову, дед стал чинить во дворе грабли с выломанными зубьями, а Мариан вытащил из-под кровати свой чемодан и начал в нем копаться. Юлеку очень надоело молчать, и он, воспользовавшись случаем, насмешливо поддел брата:
— Что, далеко собрался?
Мариан не ответил. Он открыл вытащенный из чемодана кошелек, высыпал на стол деньги, тщательно пересчитал их и задумался, озабоченно подняв брови. Юлек искоса следил за ним и ломал себе голову, что все это может означать.
— Юлек!
— Чего тебе?
— У тебя еще остались деньги?
— А что? — Юлек был человек с размахом и, если ему перепадало несколько злотых, всегда готов был их потратить, одолжить кому-нибудь или угостить друзей чем-нибудь вкусным. Но сейчас в нем занозой сидела обида на Мариана, и он не склонен был к щедрости.
— Мне нужно четыре злотых.
Юлек пожал плечами. Четыре злотых в конце месяца! Дедушка дал им первого июля по десять злотых — этого должно было хватить им до августа. Придумает же этот Мариан!
— У меня осталось восемьдесят грошей, — неохотно буркнул он.
— Вот черт! — негромко выругался Мариан. Потом добавил: — Ну что ж, на нет и суда нет.
— Зачем тебе деньги?
Брови Мариана еще выше всползли на лоб. Он посмотрел в окно, как будто увидел там вдруг что-то интересное. Однако Юлек знал, что там нет ничего интересного, и Мариан просто оттягивает ответ.