"Чужой"
Шрифт:
– Еще раз напомни, кто из твоих "от тличился"?
– Антизог, Паук и Топор. А видео отснял сам Антизог...
– И ты им приказал держат ть язык за зубами?
– Именно! Хотя они, млин, чувствовали себя героями! Снаткин даже пытался настаивать, что пленку с кадрами нападения на...
– Давай без названий!
– торопливо сказал Аристэ.
– Нападения... на объект - вот так следует говор рить!
Бочаров пожал плечами.
– Ну ладно... пусть будет так. Вот. Я Антону сказал: "Ты, камарад, не знаешь ни кто те люди, на кого с вашим участием наехали местные...
– Вот именно!
– ...ни того, какие там задеты интересы и кто там пострадал!"
– Т та. Верно говоришь!
– Короче, запретил им даже нашим соратникам об этой поездке рассказывать! Вплоть до прояснения ситуации.
– В новостях почти ничего об эт том ЧП не говорили, - бросив на него задумчивый взгляд, сказал Аристэ.
– Там погибли... как минимум... четверо человек! И еще несколько получили пулевые ранения и ожоги. Как думаешь, почему эт тот случай не был предан широкой огласке?
Бочаров почесал бритый затылок.
– Вот это то меня и напрягает! Я думал, что хай будет! Что крик поднимут вселенский! А тут, мля... почти полная тишина!
– А ты понимаешь, что эт то может быть - неспроста?! Ты вот об этом... аспекте задумывался? Сам знаешь, любой инцидент с участ тием скинов или просто русской молодежи монит торится всеми СМИ! И у вас, в России, и в свободной западной прессе! А тут - почти полная т тишина. Лишь корот ткие сюжеты в воронежских СМИ. И несколько замет ток в областных и городских газет тенках...
– Знаешь, если б я с ними поехал, то на участие в такой акции, конечно, не подписался бы, - Бочаров тут слегка покривил душой, но Аристэ внешне на его слова никак не среагировал.
– С другой стороны, Паша... тут ведь как поглядеть!
– О чём эт то ты?
– Ты ведь сам недавно мне заявил - слабовато "кочегарите"! Надо бы добавить! А то про "фашистов" чё т стали забывать! И что, мол, "спонсоры" ворчат! Им ведь "горяченького" подавай! Так что я, камарад, все равно не могу въехать! Вот дал тебе страшной силы... и, не побоюсь этого слова... красивейший, эффектнейший видеоматериал!
– Та. Красиво! От тчень! И эффект тно...
– Это ж чистая "натура"! Помнишь, мы в ангаре пытались снимать... сразу было ясно, что это - фальшивка, подделка?!
– Э э э... не помню т такого!
– Аристэ как то странно заелозил в кресле.
– Лат тно, Евгений! Теперь т тавай говорит ть о т теле!
– Что это у тебя... с выговором?
– спросил Бочаров.
– Ты ж без акцента практически разговариваешь! И всегда по делу говоришь! А тут... ну чисто фашист эстонский! Ты, случаем, не к себе в Таллинн ездил?!
Аристэ весь подобрался; теперь на его лице не было даже слабого подобия улыбки - он был серьезен до предела.
– Не важно, куда я ездил. Важно - зачем.
– Ну так говори! Не томи душу...
– Твоя кассет та...
– Что?
– Знаешь, эта ист тория не такая простая... Это не тот случай, чтобы я мог сам решит ть!! Надо было посовет товаться.
– Да я уже понял, - хмуро сказал Бочаров.
– Ну что ж. Предлагаю замять эту тему. Я отдам... привезу и отдам копию кассеты! Или могу сам ее уничтожить. Своим скажу, чтоб - ни ни! Никому ни слова! Такой вариант тебя устраивает?
– Меня может и устроил бы, - после паузы сказал Аристэ.
– Но других - не устроит.
– Фига себе... А что ж ты предлагаешь делать?
– Помнишь, что тебе говорили... там?!
– Аристэ ткнул пальцем в потолок.
– Придет момент, когда тебе и твоим камарадам надо будет... взят ть кочергу и разворошит ть огонь! Вот т! Такой момент наст тупил...
У Бочарова при этих словах похолодела душа. В принципе, он ожидал такого поворота. Мало того, он думал, что это произойдет раньше. Такие мысли у него были еще в две тысячи четвертом, когда шла президентская кампания. Но те выборы были слишком предсказуемы; видать, некоторые "козыри" кое кем были припрятаны до поры в рукаве...
– Не понимаю... Как это связано с той кассетой, которую я привез тебе в четверг?
– Теперь эт то уже не имеет значения, - сказал Аристэ.
– Так сложились обстоят тельства... я и сам всего не знаю.
– Что от меня требуется? И еще... как же мои близкие? Была ведь договоренность...
– Все договоренност ти ост таются в силе!
– Аристэ скосил взгляд на зеркальную стену.
– Твоя жена и твой сын завтра... та та, уже завтра!.. уезжают... Лет тят самолетом! Транзит том через Роттердам.
– Как? Куда?
– Сначала - в Ирландию, в Дублин!
– Но... А...
– Документ ты для них уже сделаны через одну московскую т турфирму! Когда закончим разговор, ты позвонишь жене! Скажешь, чтобы собиралась в эт ту поездку! Ты с ней говорил о том, о чем тебя просили? Чтобы она была гот това уехать в любой день!
– Да, я ей говорил.
– "Шенген" оформил на своих близких?
– Все сделано. Э э... все равно как то... резко! И неожиданно.
– Все важные событ тия в жизни человека происходят резко! И неожиданно!
– назидательно произнес Пауль Аристэ.
– Скоро ты ст танешь извест тной личностью! Твоя жизнь в корне поменят тся... к лучшему! Ты будешь жит ть в другой ст тране... в свободной стране, Евгений! Но сначала надо будет кое что сделат ть. Потому что за все, мой русский друг, в эт той проклятой жизни надо плат тить.
В смежной квартире, расположенной на том же пятнадцатом этаже монолитного здания на улице Свободы, за ходом их беседы внимательно следили два господина.
Высокий, худощавый мужчина лет сорока, одетый в неброский костюм, стоял посреди совершенно пустой, если не считать двух стульев, комнаты. Одна стена которой имела вставку из стекла специального состава - оно было прозрачным лишь в одну сторону.
Другой, возрастом чуть постарше и заметно поплотней фактурой, сидел на стуле, неспешно перебирая сильными пальцами четки из красноватых шлифованных янтариков...