Чвк рыкарь
Шрифт:
– Чего она хочет? – капитан отбросил лопату. Держа наготове Вереск, он, подсвечивая фонарём в свободной руке, осмотрел подземелье, ища незамеченную опасность. В подвале было пусто, затхло и уныло.
– Свою голову.
Стрелок открыл рот для вопроса, затем хмыкнул, посмотрел на лежащий в земле скелет и спросил не то, что хотел поначалу:
– Почему сама не забрала?
– Не может. Свободу заложенному способен дать только человек, причём добровольно, без принуждений и шантажа. Подкуп или уговоры.
– И многие соглашаются?
– Ты не поверишь, - майор
– Дурачки неучёные.
– Ага. Отдают голов и сами ложатся на место освободившегося бедолаги.
– А если не отдавать?
Чуя, что желаемое оказалось под угрозой, навья взмолилась:
– Отдай его мне?
– Нет, - голос майора был сух.
Девочка покорно склонила голову.
– А если я буду тебе служить?
– Быть может, отдам, - командир облизнулся.
Приняв его слова за факт заключения сделки, рыжеволосая девочка кивнула, протараторив:
– Я верно служу, ты сытно кормишь – уговор, чародей?
– Уговор, - неожиданно для себя согласился майор.
Девочка протянула к нему правую ручку, желая скрепит слова рукопожатием. Кудесник с усмешкой поглядел на трясущиеся детские пальцы, невпопад размышляя о том, что у таких как она руки не трясутся ни немного иных обстоятельствах.
– Это лишнее. Отойди и пообещай, что не причинишь вреда ни мне, ни моему напарнику, ни кому бы то ни было из живых, ни прямо, ни косвенно, если на то не будет моей воли.
– Это будет стоить много еды, - навья оскалилась. – Обещаю.
– Последи за ней, - бросил майор капитану, присев на колени.
Навья зашипела, но напасть не посмела.
Аккуратно поставив ящик на землю, кудесник потратил некоторое время на его изучение. Ящик на первый взгляд был цельным и не имел крышки. Но это только на первый взгляд. Майор ведал, как отворяются подобные вещицы. Он достал нож и уколол кончик пальца. Оставляя кровавый след, провёл пальцем по узору. Произносить слова не потребовалось. С гулким щелчком крышка сдвинулась с места. В лицо ударил поток холода.
– Отлично!
Положив крышку подле ящика, кудесник обтёр лезвие ножа о штанину, затем взял в руки истлевшее очелье давно погибшей девочки, потянул на себя и резким ударом ножа переломил шею. Навья вскрикнула. Но бас капитана заставил её заткнуться и предостерёг от необдуманного поступка.
Бережно положив череп в чёрный ящик, майор закрыл крышку, то и дело, морщась от пронзающего пальцы холода. Затем он поднял взгляд на разъярённую девчонку.
– Показывай.
– Что показывать? – зашипела навья, мечтая о миге, когда они перегрызёт глотку живому.
– Покажи, что произошло с людьми в форме.
– С которыми? – девочка сощурилась.
– Выходит, много их у тебя было, - майор посуровел. – Покажи, что случилось с теми, чьи тела гниют в подземелье у ложного входа.
Навья победно улыбнулась, оскалив вытянувшиеся клыки.
– Я хочу кушать… Накормишь – покажу.
***
– Продолжим. Показывай, дурная голова.
Старик взял мертвеца за волосы, уже зная, что в его руки попал не один из гридней, а тот несчастный старик, чьё тело подняла из земли колдунья и заставила сыграть роль своего деда. Нужно было выяснить, кто она такая на самом деле и чьим интересам служит, пока мертвец не рассыплется прахом.
– Сдохни!
Мертвец с пустыми глазами одним ударом топора сокрушил коня воеводы. Вылетевший из седла воин, перекувыркнулся через голову, отлетел в сторону, что спасло его от второго удара. Морок развеялся и сейчас ратник видел, что кожа на лице мнимого деда едва держится на белёсых костях, один глаз отсутствует, а нижняя челюсть, не закрываясь, болтается на сгнившей плоти.
На поляне закипал бой. Ничего не понимающие ратники падали под ударами одурманенных собратьев. Те, кто были посообразительнее и видели начало схватки, неуверенно защищались, недоумённо взывая к обезумившим соратникам, которые не щадя себя лезли в бой, бесстрашно налетая на выставленные вперёд мечи и копья.
Увереннее всех держался десятник, подле которого собралось несколько воинов, не разобравшихся в происходящем, но безропотно выполняющих приказы старшего товарища, который приказал рубиться со своими – значить нужно рубиться.
Одурманенные вои действовали неумело, будто растеряв все навыки. В основном они брали нахрапом, пронзая тела оторопевших мечников. Те же, кто нашёл в себе силы сопротивляться, начали сбиваться в кучи. Но одурманенных было куда больше – девочка успела напоить отваром множество воинов ещё до того, как телега вызволена из булькающей жижи. Если бы сейчас кто-то обратил на неё внимание, то удивился бы не найдя телегу, вместо которой подле вязкой лужи стоял массивный дубовый пень, с широкими корнями.
Но всем было не до того.
– Умри отступник!
Топор мертвеца пролетел перед самым носом воина, который понимал, что он слышит не речь поднятого чародейством тела – слова исходят от колдуньи, которая так и осталась в образе маленькой рыжеволосой девочки с двумя тонкими косичками. Меч ратника выпорхнул из ножен и столкнулся с топорищем. В любой другой ситуации закалённый клинок скорее всего бы перерубил древко, но чародейка была готова к этому и наложила на оружие мертвеца защитные чары.
Злясь, что связан боем и не может собрать вокруг себя оставшихся в уме ратников, воевода с яростью начал рубить прогнившую плоть, но собственноручно заточенный клинок отскакивал от мертвеца, словно тот был каменным исполином, а не сгнившим трупом.
Увлёкшись бессмысленной рубкой, воевода упустил момент, когда мертвец шагнул вперёд и с резким выпадом ударил противника обухом топора в грудь. Ратник закашлялся, пытаясь восстановить дыхание, и тут же получил удар копья в спину.