Циферщик

Пихтиенко Андрей Николаевич

– Что это у тебя?
– странно знакомые серьги привлекли внимание парня. От них отдавало тревогой и, одновременно, родственной теплотой. Он протянул руку, чтобы коснуться их и рассмотреть получше, но Катя сильно оттолкнула его, ответив:

– Их мне подарил Андрей. Мы расстаёмся с тобой, я ухожу к нему! Кстати, где он? Ты его не видел?

– Да мне плевать! Я просто хочу взглянуть на ёлку.

Виктор развернулся и пошёл прочь по длинному коридору. Он был уверен, что, когда он увидит ёлку, всё встанет на свои места.

На

его пути поначалу встречались весёлые гости. Потом становилось всё темнее и безлюдней. Начали попадаться обжимающиеся парочки, и чем дальше он уходил, тем всё более развратней эти парочки выглядели. Вот и та знойная брюнеточка, которую разворачивал к стене и грубо сдвигал её платье вверх какой-то незнакомый парень. Она заметила Витю и игриво подмигнула.

Он шёл всё дальше, удивляясь тому, насколько длинный этот коридор. Кажется, он уже покинул свою квартиру. Кто-то валялся на его пути. Витя перешагнул через этого человека. Откуда-то явственно раздавались звуки исторгаемой рвоты.

Теперь стало совсем темно, только впереди висела тусклая, одинокая лампочка. Мимо Вити пробежала стайка подростков, он обернулся им вслед.

"Где-то я их видел..."

Витя ступил на небольшой пятачок света. В тени стоял едва различимый, низенький человеческий силуэт, выпускающий сигаретный дым. Витя понял, что непреодолимо хочет курить.

– Сигареты не будет?
– обратился он к тени. Пухлая, сразу показавшаяся отталкивающей и неприятной рука протянула ему сигарету. Виктор немедленно закурил. Глянул на фильтр после первой затяжки. "Парламент".

– Алкоголем от вас просто разит, молодой человек, - раздался отвратительно елейный, заискивающий голос из тени.

– Ничего страшного.

– Как же так? Вы ведь на свидание идёте. А от вас так воняет! Угощайтесь жвачкой. Девочки не любят целоваться с мальчиками, воняющими перегаром, - издав неприятный короткий смешок, тень протянула пухлую ладонь, на которой лежали две подушечки жвачки.

– Спасибо, - Виктор брезгливо взял жвачку, сжал её в ладони. Продолжил затягиваться сигаретой. Без особого энтузиазма решил поддержать разговор.
– Две, как в рекламе?

– А заходите ко мне в гости, я вам целую пачку подарю!

Сначала жвачка, а после и сигарета упали на пол. Витя почувствовал, как расширились его глаза от ужаса, как парализовало всё тело. Из тени вышел человек. Тот самый, из страшнейшего детского воспоминания.

Витя вновь ощутил себя беспомощным, одурманенным маленьким мальчиком. Педофил снимал с него штаны, приговаривая что-то своим сюсюкающим голосом, не переставая издавать омерзительного хихиканья. Его руки касались Витиного тела.

Витя страстно желал закричать, захотел убежать, скрыться, стать невидимым... но не мог. От паники перехватило дыхание. От осознания, что он снова в полной власти этой падали, которая будет делать с ним всё, что захочет, возникло желание

тотчас умереть. Ещё хуже стало, когда он понял, что какая-то часть его души получала в это время извращённое удовольствие от происходящего.

– Пошёл вон, сволочь!
– внезапно раздался женский крик, и всё оцепенение тут же прошло. Теперь Витя снова взрослый растерянно искал глазами спасительницу.

– Оля!

Виктор заключает в объятия свою любимую, милую Олечку, покрывает её лицо поцелуями, наслаждаясь каждым прикосновением, каждым вздохом этого родного и бесконечно близкого запаха, каждым мгновением, каждой микросекундой, проведённой рядом.

Но страшное понимание нереальности происходящего начинает закрадываться в его разум. Изо всех сил цепляясь за сон, Виктор страшится того, что рано или поздно ему придётся проснуться.

– Я не хочу оставлять тебя, Олечка! Я хочу вечно быть рядом с тобой! Прости меня, прости меня... Я никогда больше не брошу тебя!

Девушка нежно отстраняется от его объятий, кладёт свои ладони ему на плечи. Витя всматривается в каждую крошечную точку такого близкого и, кажущегося полностью реальным, грустного лица, стараясь сохранить навечно этот образ в своём сердце и памяти.

– Послушай меня, Витя. Всё кончилось, уже всё кончилось. Но ты должен проснуться, должен перейти через всё это и жить дальше, пожалуйста, хотя бы ради меня! Ради того, что было. Ты не посмеешь ставить на себе крест. Давай же, иди!

Витя открыл глаза. Сколько времени прошло? Пара минут или сутки? Он по-прежнему в лесу. Сидел на снегу, привалившись к дереву. Луна скрылась за облаками. Виктор медленно встал, отряхнулся, подобрал своё "оружие".

"Да, она права. Для меня ещё не всё потеряно. Нужно скорее уезжать. Нельзя, чтобы мою машину нашли рядом с трупами! А уже скоро рассвет..."

Повторяя про себя одни и те же подбадривающие фразы, Витя светил вокруг себя фонариком, бродил кругами, не позволяя себе впасть в отчаяние от всё никак не находившихся следов, которые вывели бы его назад к машине.

Послевкусие встречи с Олей придавало ему сил. Сохраняя это видение в памяти, воспроизводя малейшую деталь их короткой встречи, не позволяя пробудившемуся рассудку стереть их, Виктор всё больше наполнялся уверенностью, что он обязательно отыщет дорогу к машине.

Вроде знакомый пенёк, и то поваленное дерево - он точно видел его по дороге сюда. Телефон издал звук последнего издыхания заряда.

"Давай, ещё чуть-чуть! Ну же! Пожалуйста!"

Поморгав перед окончательным выключением, телефон всё-таки вывел Витю на неровные отметины на снегу, ещё чуть-чуть, и вот уже чёткие следы от его собственных ботинок. Виктор выдохнул и пошёл по своим следам обратно к мосту.

Выглянула из облаков полная луна, моментально залив всё своим мёртвым, белым светом.