Циферщик
Шрифт:
Но ведь он мой друг! Ведь он не сделал мне ничего плохого! Это Катя, а не он, убила мою Олю! Или эта шизонутая своими бреднями заставила меня её простить? Не знаю. Но нельзя же позволить всё это так спустить... В итоге, я приму сторону серийного убийцы. Сколько ещё таких, как моя Оля, он убьёт? Я, конечно, могу попытаться убедить его... Что, сдаться? Перестать убивать? Хотя бы попытаться. Я ведь сам теперь убийца и при этом возможный соучастник ещё двух убийств...
За этот день я потерял себя. Теперь я - это не тот Витя, которым я всегда себя ощущал. Кто же я такой,
Как мне вообще теперь жить? И ради чего? И зачем я сжимаю сумочку Кати, зачем положил в карман ключи Андрея? Что, увидев мои гостинцы, они вдруг станут прежними, станут нормальными?"
Виктор продолжал идти и идти по, кажется, бесконечным следам, через всё густеющий лес. Диалог с самим собой не прекращался, он искал выход для себя, приближаясь к неминуемой развязке, которой он так страшился. Всё дальше во тьму через бесконечные слова в голове. И с каждым шагом оставалось всё меньше храбрости, с каждым шагом иссякала решимость, пропадала уверенность - нужно ли делать следующий.
Впереди мелькнул просвет между деревьями. В темноте трудно было точно определить, что это за просвет. Витя остро почувствовал только одно - развязка близка, как никогда ранее. Делая шаг за шагом, он уже мог смутно разглядеть что-то, похожее на человеческий силуэт. Но в таких условиях сказать наверняка было невозможно. Этот силуэт вдалеке легко мог оказаться причудливым кустом вблизи.
Впереди находилась небольшая поляна. Теперь это было ясно. Оставалось перелезть через поломанные высокие кусты и встретиться лицом к лицу с неизвестностью. Виктору показалось, что он слышит движение, лишний скрип снега. Он уже представлял, что примерно он там увидит.
Не было слышно криков, не было звуков борьбы, ударов. Если там кто-то есть, то он один. Живой - один. Новое наваждение окутало разум Виктора. Ему перестало быть страшно, отпали сомнения, оживлённый монолог в голове затих. Он был как зачарованный, которому суждено было пробраться сквозь эти кусты и оказаться на этой поляне. Только холодная и мрачная решимость сопровождала его, когда он наконец протолкнулся вперёд. Нога застряла в кустах, заставив Виктора сперва развернуться и освободить её, потом убрать телефон в карман, с гаечным ключом в руке и с дамской сумочкой подмышкой, он готовился увидеть то, что происходило на поляне.
Андрей стягивал с полуголой и, без всякого сомнения, мёртвой Кати ботинки. Свежий снег вокруг них был сбит в борьбе. Возле головы девушки, безвольно склонённой набок, лежали её аккуратно сложенные вещи. Первое, что бросилось в глаза Виктору - её лицо, которое было направленно прямо на него. Освещённое светом полной луны, оно казалось таким безмятежным. На нём не было страшной гримасы жертвы, агонизирующей от нехватки воздуха, в глазах не застыл ужас. Покоряющая синева навечно потухла, лопнувшие сосуды заставили её глаза налиться кровью. Никакой былой сверхъестественной красоты и пронзительной живости в них уже не было.
Виктор чувствовал, как мурашки волнами пробежали по телу. "Опоздал" -
Андрей, увлечённый своей работой, не сразу почувствовал присутствие постороннего. Он стащил один ботинок, потом второй, направился отнести их к другим вещам и только тогда заметил Витю. Сперва он уставился на него невидящим взором, потом вздрогнул, неловко дёрнулся, явно собираясь что-то предпринять. От этого недодвиженья Виктор отшатнулся назад, приподняв руку с ключом. Но Андрей не бросился ни на него, ни на утёк, не стал доставать нож (если он у него был), он просто-напросто прошёл к остальным вещам и поставил рядом с ними Катину обувь.
– Жаль, помады нету...
– хриплым шёпотом, который разрезал своей неестественностью воздух, произнёс Андрей.
– Посмотри здесь, - чужим, несвойственным ему голосом, тихо отозвался Виктор, бросив в сторону маньяка и его жертвы сумочку, принадлежащую Екатерине.
Виктор со всей силы сжимал сталь, чувствуя, как потеют ладони. Переводил взгляд с тела Кати на Андрея, который старательно избегал взгляда друга, молча проводив глазами полёт дамской сумочки, но не решаясь подойти к ней и поднять её.
Всё было кончено. Теперь они остались вдвоём, и, казалось, ни один из них не знал, что делать дальше.
– Сигареты нет у тебя?
– спросил Андрей, разглядывая снег под ногами.
Виктор прошёлся рукой по карманам, не нашёл пачки, отрицательно помотал головой.
– Смотри, что я у неё нашёл, - Андрей достал что-то из кармана, продемонстрировал Виктору. Тот не разглядел, и Андрей пояснил:
– Твоя зажигалка. "Зиппо", - он открыл крышку, зажёг, задумчиво остановил взгляд на пламени. Освещённое лицо Андрея в этот момент показалось совсем чужим для Виктора.
– Держи, - он захлопнул крышку и протянул зажигалку Виктору.
Тот не сдвинулся с места.
– Себе оставь. Считай, дарю.
– Даренное не дарят. Неужели забыл, кто её тебе подарил?
– Не забыл, - этого человека Виктор никогда не сможет забыть.
– Оля. Мне ужасно её не хватает. Так что, не возьмёшь?
– Она бы не обиделась, если бы зажигалка осталась у тебя.
– Ну, значит всё, - Андрей убрал подарок в карман джинсов. Потом медленно расстегнул куртку, снял её, оставшись в одной тонкой кофте. Развернулся и с неподдельной бережностью и заботой накинул куртку на Катю, закрыв её лицо и обнажённую грудь. После этого сделал пару шагов к Виктору и остановился.
Теперь Виктор заметил, как потрясывало убийцу. Его всего била крупная дрожь. Окровавленные пальцы на руках сжимались и разжимались, потирали друг друга неприятными, судорожными движениями, напоминающими перебирающие лапки паука. Щёки заметно подёргивались, будто пытаясь сдержать широкую улыбку или хищный оскал. Глаза то беспокойно метались из стороны в сторону, то задерживались, сверля одну точку полным безумия взглядом. Андрей пытался сказать что-то ещё, но вместо этого ему удавалось лишь невнятно мычать и странно корчить губы. Он по-прежнему не смотрел в глаза Виктору.