Цифромагия. Исполнитель
Шрифт:
В играх Матвей видел гораздо более странных созданий, причем там чаще всего приходилось с ними сражаться. Здесь же его не должны были видеть, однако осознание того, что все происходит на самом деле, внушало страх. Климов боялся даже троицу людей.
Вдобавок… возникло ощущение, что он заболевает. Жар, ломота — пока только лишь в ногах, но Матвей помнил, что говорила ведьма: укол нужно делать при первых же признаках.
Колоть во второй раз, когда Климов знал, что его ждет, было тяжелее. Вдобавок приступ боли оказался примерно вдвое дольше. Придя в себя, Матвей обнаружил, что трехлапый
Как только Климов нагнал провожатого, тот свернул в проход между домами, в конце которого обнаружились ведущие вниз ступени. И, в общем-то, весь дальнейший путь пролегал именно по подворотням, узким переулкам, вдоль заборов и глухих стен, если таковые попадались. Так что Матвей видел город, можно сказать, лишь боковым зрением, но все равно не мог не восхищаться его красотой.
Почти каждое здание можно было смело называть дворцом, остроконечные крыши и башни тянулись к небу и казались аппликациями на розовом фоне. Немного чужеродно выглядели цилиндрические строения без окон и дверей, с плоским верхом, облицованные зеленым камнем и покрытые сплошным сложнейшим узором из пентаграмм. Вдоль некоторых улиц тянулись скверы, засаженные кленами, вдоль других пролегали каналы с невероятно прозрачной водой, в которой беспрестанно шевелились ленты водорослей и плавали пучеглазые золотые рыбы трехметровой длины.
Чем дольше Климов шел, тем чаще встречал людей — мужчин в старинных костюмах, преимущественно серых, и женщин в бордовых балахонах. Пару раз он замечал сородичей шестирукого гиганта, а один раз вынужден был укрыться между парой домов, когда по довольно узкой улочке проехала двуколка, запряженная огромной птицей, похожей на бескрылого грифа. Пассажиром был невероятно толстый темнокожий человек, одетый в жилет на голое тело.
За следующие полчаса ему четырежды пришлось колоть зелье, и с каждым разом времени на то, чтобы прийти в себя, требовалось все больше.
«Видимо, эта дрянь накапливается внутри», — хмурясь, подумал Матвей.
Улица, по которой он следовал за жутким провожатым, перешла в огромный парк с прозрачным, заселенным золотыми рыбами-гигантами озером и зеленым лабиринтом размерами с футбольное поле. В дальнем конце парка обнаружилась ротонда — Климов еще издали заметил, что ее центр занимала статуя с крыльями.
«Похоже, я у цели», — он приободрился и, ускорившись, обогнал трехлапого.
Однако, когда Матвей добрался до ротонды и обнаружил то, о чем ведьма предпочла умолчать, вся бодрость сошла на нет.
Статуя была живой.
Она представляла из себя невысокое худое существо с лысой, в мелких вмятинах головой и тоскливым взглядом маленьких, чересчур широко посаженных глаз. Создание обнимало себя, словно пытаясь защититься, и шумно, тяжело вдыхало. Расправленные перепончатые крылья чуть заметно вздрагивали при каждом вдохе. Худые ноги были вмурованы в каменный пол ротонды.
Матвей стоял и смотрел то на существо, то на футляр, в котором ждал своего часа меч Демонического Праотца.
«Мне придется это сделать, — от мысли все внутри сжалось и похолодело. — Иначе назад можно не возвращаться. А запас зелья в шприце скоро кончится — и тогда смерть…»
Крылатый пленник ротонды застонал и начал дрожать, когда Климов достал добытое в игре оружие. Даже там, на просторах виртуального вымысла, ему не доводилось причинять боль беззащитным. А теперь…
Ломота стала вынужденной отсрочкой пытки. Матвей укололся, перетерпел, шипя и морщась, затем выпрямился.
— То, что ты сделаешь, — непоправимо, — голос-шелест исходил из едва шевелящихся губ создания. — Чары сойдут на нет, здесь все будет разрушено. Я уже чувствую… их. Они хотят прорваться, жаждут убивать.
Матвей заставил себя не удивляться тому, что будущая жертва способна говорить, не обращать внимания на сказанное и полностью очистить голову от мыслей хотя бы на какое-то время.
И это время нельзя было упускать…
Как только зазубренная сторона клинка коснулась основания крыла, на сером металле вспыхнули символы. Климов рассек кожу и кость, почти не чувствуя сопротивления. Существо в ответ лишь тихо застонало. То, с каким смирением оно принимало боль, не могло не пугать, но Матвей, не обращая на это внимания, не позволяя себе осмыслить только что сделанное, лишил узника ротонды второго крыла.
— Что же, — прошептал тот, опуская голову. — Теперь здесь все беззащитно…
Вверху зарокотало. Земля под ногами вздрогнула, заставив покачнуться. Климов посмотрел на небо и ахнул — матовое полотно розового цвета покрывалось трещинами и кое-где уже осыпалось, уступая место черноте.
Краем глаза он заметил, как трехлапый проводник устремился прочь из парка, и, выронив меч, кинулся следом. Матвей понимал: случилось что-то непоправимое, а потому пора удирать. Чем быстрее, тем лучше…
Добежав до выхода из парка, он еще раз посмотрел на небо. Розовый купол продолжал разваливаться, осколки падали на землю, крошась по пути.
А еще вниз стремилось три-четыре десятка крылатых силуэтов…
«Как не вовремя…» — Климов скрипнул зубами, когда ощутил жар и ломоту.
Он свернул с дорожки, укрылся под ближайшим кленом — тот терял огненный наряд, лист за листом. Укололся, перетерпел и бросился за успевшим отдалиться существом, что служило ему компасом и было единственным шансом на возвращение домой.
Жители города уже знали о беде и готовились встретить летающего врага. Матвей пробежал мимо мужчины и женщины, перед которыми приземлилась крылатая тварь — огромная горгулья с закрепленным на груди подобием сейфа. Времени смотреть на битву не было. Климов несся вперед, подгоняемый ревом монстра и странным свистом, словно кто-то запускал фейерверки. Последнее, что он услышал перед тем, как свернуть в узкий переулок — полный страха и боли вопль.
Пробегая мимо одной из цилиндрических башен, так бросавшихся в глаза по пути к статуе, он обнаружил, что стены пробиты. Изнутри доносились рычание, грохот, звон стекла. К разрушенному строению спешили четверо людей. Матвей заметил, что ладони бежавшего впереди старика с пышными бакенбардами и повязкой на глазу были окутаны красным сиянием.