Цифровое золото: невероятная история Биткойна
Шрифт:
Глава 31
21 марта 2014 года
Многие ранние пользователи Биткойна, которым удалось добиться успеха на криптовалютной ниве, собрались на второй конференции Bitcoin Pacifica в доме Дэна Морхэда на берегу озера Тахо. Вышколенная прислуга была готова исполнить любое желание гостей, что позволяло Дэну в полной мере играть роль добродушного и неторопливого хозяина.
Среди гостей был Джед Маккалеб, основатель Mt.Gox, который помогал фирме Морхэда искать возможности для инвестиций в биткойн-экономику. Джед провел много времени в доме Морхэда, разговаривая с Джессом Пауэлом, которого он впервые встретил еще на биткойн-конференции 2011 года в Нью-Йорке. Джесс все еще работал над биржей, которую решил создать после путешествия в Токио в 2011 году,
Роджера Вера на встрече не было. Он недавно отказался от американского гражданства и стал гражданином карибского островного государства Сент-Китс и Невис, вложив полмиллиона долларов в местную недвижимость. Теперь Роджеру требовалась американская виза, чтобы посетить мероприятие Морхэда, но правительство США в визе ему отказало. Эрик Вурхис, старый друг Роджера, прилетел из Панамы, где по-прежнему большую часть времени боролся со следователями из Комиссии по ценным бумагам, которые так и норовили привлечь его к ответственности за продажу нелицензированных акций SatoshiDice. Эрик остался одним из немногих людей, сохранивших верность идеалам Биткойна, но при этом не позволивших идеологии взять верх над деловыми интересами. Компания Coinapult, которую Эрик основал после ухода из BitInstant, разрабатывала удобный способ отправки биткойнов по электронной почте и с помощью текстовых сообщений. Однако конфликт между идеологией и коммерцией слишком измотал Эрика. Преследование Комиссии по ценным бумагам вынудило его продать часть биткойнов для оплаты услуг адвокатов, и Эрик беспокоился, что, если он не прекратит затрагивать в своих выступлениях политику, его компания может пострадать от придирок государственных чиновников. Вместо того чтобы отказаться от политики, он в итоге решил покинуть компанию и переехал с невестой в Колорадо.
“Думаю, что я могу внести наибольший вклад в общее дело, продолжая отстаивать основные ценности Биткойна”, – сказал он по этому поводу.
И все же для многих участников встречи центральной фигурой на конференции стал Ник Сабо, практически неизвестный широкой общественности. Ник Сабо был глубоко вовлечен в шифропанковское движение с самого начала его существования. Именно он в 1998 году изобрел bitgold, одну из наиболее часто упоминаемых криптовалют-предшественнику Биткойна. В последнее время многие посвященные стали считать его наиболее вероятным кандидатом на роль Сатоши Накамото.
Ник действительно был почти такой же загадочной фигурой, как и сам Сатоши. Он вел блог, в котором иногда публиковал проницательные статьи по таким разным темам, как кибер-безопасность, монетарная история и имущественное право. В общем доступе не было вообще никакой информации о том, где он жил и кем работал, и некоторые люди вообще сомневались, был ли он реальным человеком. Но работы Ника говорили сами за себя – в 1990-е годы он написал о перспективах цифровых денег больше, чем любой другой шифропанк. В апреле 2008 года, всего за несколько месяцев до создания Биткойна, Ник опубликовал в блоге заметку, в которой сообщал о создании пробной модели bitgold и спрашивал, не поможет ли ему кто-нибудь запрограммировать ее. В августе того же года, когда Сатоши в частном порядке впервые написал Адаму Беку о Биткойне, Ник опубликовал в своем блоге объявление о продаже старых коллекционных банкнот – по какой-то причине он очень нуждался в деньгах. Примерно в то же время он написал ряд статей об истории денег, смарт-контрактах и bitgold. В одной из статей говорилось, что bitgold может стать первой онлайн-валютой с распределенным доверием и ценностью, устойчивой к подделке, без какой-либо нужды в посредниках и традиционных бухгалтерских механизмах контроля.
В официальном документе Сатоши, опубликованном три месяца спустя, были ссылки на два других проекта – b-money и hashcash, – но не на работу Ника. Для человека, который усердно работал над таким важным проектом, как bitgold, Ник вел себя подозрительно тихо. Еще более странно то, что в своих постах 2008 года о bitgold Ник изменил ряд дат, чтобы казалось, что сообщения были опубликованы после публикации документа о Биткойне, а не до.
Незадолго до собрания на озере Тахо блогер с псевдонимом “SkyeGrey” опубликовал две убедительные статьи, в которых сравнивал доступные в Интернете письма Ника с письмами Сатоши и делал вывод, что сходство в их стиле и выборе слов едва ли были случайными. Например, и Ник, и Сатоши неоднократно писали “of course” без выделения запятыми и использовали слово “timestamp” в качестве глагола. На то, что Ник – это Сатоши, указывали и менее важные детали, такие как сходство их инициалов.
В кратком письме Ник опроверг эти предположения, но поиски Сатоши не прекратились, и на собрании в доме Морхэда гости в узком кругу тихо делились фразами Ника, которые им случайно удалось подслушать. Ник согласился посетить эту конференцию лишь потому, что несколькими месяцами ранее он присоединился к малоизвестному криптовалютному стартапу Vaurum. Этот стартап из Пало-Альто (который находился всего в паре кварталов от офиса Венсеса Касареса) практически не общался с прессой и занимался внебиржевой покупкой и продажей крупных сумм в биткойнах. Предполагалось, что Ник займется в Vaurum работой над так называемыми смарт-контрактами – программами, которые позволяют регистрировать в блокчейне права собственности и их передачу с помощью закрытых ключей. Ник больше десяти лет занимался смарт-контрактами и стал ведущим экспертом по ним. О чем-то подобном писал и Сатоши, но он считал, что эти передовые способы использования блокчейна станут возможны только после того, как Биткойн наберет достаточный вес в финансовом мире.
Одного взгляда на Ника было достаточно, чтобы сказать, что большую часть времени он пребывает в мире собственных идей. Он явился на собрание биткойн-элиты в старых джинсах и фланелевой рубашке. Стоптанные черные кроссовки Ника выглядели так, как если бы их приобрели еще во времена DigiCash, а неизменно растрепанные волосы выглядели прямо как тонзура монаха.
В Тахо Ник не торопился присоединиться к какой-либо из групп и игнорировал взгляды, намекавшие на желание начать беседу. На его бородатом лице постоянно блуждала неопределенная ухмылка. Большинство других участников поглядывали на него издалека, дожидаясь, когда он сам захочет раскрыться. Наконец, в пятницу перед ужином, когда рядом с ним кто-то заговорил о предполагаемой личности Сатоши, Ник воспользовался возможностью развеять некоторые слухи и заблуждения.
“Позвольте мне прояснить ситуацию, – сказал он ледяным голосом. – Я не Сатоши и не университетский профессор. На самом деле я никогда ничего нигде не преподавал. Почему об этом пишут в СМИ, я не знаю”.
“Честно говоря, я тоже подумал, что вы типичный профессор”, – заметил со смехом трейдер из Нью-Йорка, стоявший рядом с Ником.
Ник пояснил, что он действительно использует почтовый адрес Университета Джорджа Вашингтона, но лишь потому, что когда-то очень давно посещал там юридическую школу. Он оплатил это обучение, продав опционы, которые получил за разработку систем безопасности. Ник вернулся к учебе отчасти потому, что популярное среди либертарианцев и криптоанархистов рыночное мировоззрение казалось ему наивным. Сабо считал, что в обществе есть много “протоколов”, помимо рынков, например юридическая система, которая во многом регламентирует работу рынков. До недавнего времени эти интересы были для Ника не более чем хобби, но теперь ситуация изменилась.
“Криптовалютная экономика выросла достаточно, чтобы я мог заработать в ней себе на пропитание”, – сказал он с довольной ухмылкой.
Когда гости отправились обедать, Ник объяснил, что его необычное пересечение интересов сложилось под влиянием отца, который прибыл в США после участия в венгерской революции 1956 года, подавленной Советским Союзом.
“Наша семья довольно бунтарская, – сказал он, – Чтобы получить настоящую свободу для творчества, нужно уметь нарушать правила”.
Никакими другими подробностями своей личной жизни Ник не поделился – ему нравилось рассуждать об устройстве мира, а не о себе. За обедом из уважения и вежливости никто больше не затрагивал слухи о Нике, но воспоминания о публикации в Newsweek были еще слишком свежи, так что за столом сами собой начались разговоры об истоках Биткойна.
“Разве никто не допускает мысль, что Биткойн могло создать АНБ?” – спросил тот самый трейдер из Нью-Йорка, который говорил с Ником перед обедом.
Эрик Вурхис фыркнул и сказал, что шпионы, работающие на правительство, едва ли смогли бы создать что-то настолько талантливое, но трейдер, ссылаясь на собственный опыт общения с АНБ, сказал, что Эрик недооценивает уровень интеллекта его сотрудников. Быстрый на язык Эрик тут же возразил, что, если Биткойн создало АНБ, то “это лучшее из всего, что когда-либо сделало правительство”.