Цикл Дегона. Книга 1. Бог-амфибия
Шрифт:
Медленно, ярд за ярдом, «Наутилус» продвигался по тоннелю. Корабль окружали древние скалы, которые никогда не видели солнечного света. Их острые выступы, казалось, с жадностью ожидали того мгновения, когда они соприкоснутся с корпусом «Наутилуса», чтобы разорвать его и искорежить. Время от времени в свете прожекторов появлялись какие-то подводные склизкие существа, но они исчезали еще до того, как кто-либо успевал их рассмотреть.
Хотя температура в салоне была низкой, Немо обливался потом. Он знал, что это странное путешествие длилось не больше получаса, но у него было такое ощущение,
Пальцы Немо порхали над рубильниками и рычагами. Он вел корабль невероятно осторожно, как никогда в своей жизни. Мучительное осознание того, что мельчайшей ошибки, самой крошечной оплошности, одного-единственного неправильного поворота руля будет достаточно, чтобы погубить корабль, терзало его душу. Черная вода вокруг «Наутилуса» казалась неподвижной, однако, судя по показаниям приборов, течение в подводном тоннеле было очень сильным. Одна промашка — и водные силы разобьют корабль о скалы.
Путешествие продолжалось. Прошел час, затем еще один, но конца этого странного тоннеля не было видно. Немо по-прежнему был напряжен и волновался, как будто впервые управлял этим необыкновенным кораблем. Он даже не заметил, как в задней части салона открылась дверь и чья-то огромная фигура, проскользнув внутрь, спряталась за портьерой.
— Меня зовут Дагон. — Тонкая улыбка скользнула по бесцветным губам существа. — Я знал, что ты придешь, Роберт Крейвен. Я понял это в тот самый момент, когда услышал твое имя. Я ждал тебя.
Я не ответил. Вид человека-рыбы поразил меня до глубины души.
Рассмеявшись, Дагон поднял руку и дал отмашку долговязому.
— Разоружи его.
Мордоворот вырвал у меня кинжал и нанес мне такой удар, что я пошатнулся. Дагон раздраженно посмотрел на него и приказал:
— Прекрати.
— Вот уж удивительно, — пробормотал я. — Темный бог, который вежливо обращается с пленниками.
Ко мне постепенно возвращалось чувство юмора.
Дагон улыбнулся.
— Потеряв одного стоящего человека, я пришел к выводу, что таких, как ты, нужно либо убивать, либо делать своими друзьями, — ответил он. — Я предпочел бы второй вариант.
— Да ты обезумел! — вспылил я. — Ты…
— Почему бы тебе сначала не выслушать меня, прежде чем делать какие-либо заявления, Роберт Крейвен? — перебил меня Дагон. — Не исключено, что тебя заинтересует мое предложение.
Повернувшись, он махнул рукой, приказывая мне следовать за ним, и направился к двери, через которую я зашел в эту комнату. Внезапно я понял, что он, должно быть, следил за мной.
Мордоворот с мозгом размером с грецкий орех начал подавать признаки жизни, когда я переступил через него. Застонав, он поднял голову и уставился на меня затуманенными алкоголем глазами. Когда он пробормотал пару невнятных слов, я заметил, что Дагон с отвращением поморщился.
— Странные вы, люди, существа, — произнес он, с презрением наблюдая за лежащим мордоворотом. — С одной стороны, вы способны на поразительные вещи, а с другой, ведете себя хуже животных.
Я предпочел промолчать, так как возразить ему было нечего. Покачав головой, Дагон продолжил путь.
Мы вошли в подвал. Теперь он уже не был пуст. Перед алтарем на коленях стояли с полдюжины человек, и, еще до того как Дагон открыл дверь, я услышал странные переливы их голосов: они тщательно проговаривали какую-то языческую молитву. Ни один из них не поднял головы, когда Дагон, долговязый и я спустились по лестнице. У меня было явственное ощущение того, что по комнате проходят волны страха. Кем бы ни был Дагон для этих людей, милостивым божеством его никак нельзя было назвать.
Остановившись у подножия лестницы, Дагон указал рукой на кучу хлама, в которой я спрятал акваланг.
— Возьми свой прибор для дыхания, — сказал он. — Он потребуется тебе там, куда мы пойдем.
Я нерешительно взглянул на пятиугольную дыру за алтарем. Мысль о том, чтобы во второй раз спускаться в это отвратительное место, наполняла меня ужасом. Но ситуация, в которой я находился сейчас, вряд ли позволяла мне высказывать какие-либо возражения. Я послушно надел акваланг, прикрутил шлем, оставив загубник на месте: баллон был наполовину пуст, так что следовало помнить об экономии.
Дагон с любопытством наблюдал за мной и, когда я оделся, осторожно протянул руку, прикоснувшись кончиками пальцев к рифленому металлу шлема.
— Потрясающе, — произнес он. — Не могу не выразить вам своего уважения, Роберт Крейвен. Изобретательный вы народ.
Я с удовольствием продемонстрировал бы ему свою изобретательность, но долговязый стоял в шаге от меня и ожидал только повода, чтобы всадить мне в спину нож. Так что я ограничился злобным взглядом, который Дагон, скорее всего, даже не заметил за моим водолазным шлемом.
— Но вы идете по неверному пути, — продолжило морское божество. — Поверь мне, Роберт Крейвен. Техника — это лишь подпорки. Можно создавать поразительные вещи, но в конечном счете оказаться на тупиковом пути развития. — Вздохнув, он смерил меня сочувственным взглядом и кивнул в сторону тоннеля: — Пойдем.
Я не сдвинулся с места.
— Куда ты ведешь меня? — спросил я.
— В место, где ты все поймешь гораздо лучше, — таинственно произнес Дагон. — Там ты встретишься со своим другом.
— С Баннерманном? — вырвалось у меня. — Он что, внизу? Он жив?
— Ну конечно, — ответил Дагон и язвительно добавил: — Вижу ты понимаешь еще меньше, чем я думал. Я не враг тебе. Я не враг ни тебе, ни твоему народу.
Бросив на него еще один злобный взгляд, я молча обошел алтарь и прыгнул в тоннель. К несчастью, я забыл о том, насколько там холодная вода. От шока у меня на мгновение перехватило дыхание. Я поспешно сунул загубник в рот, открыл вентиль и пару раз глубоко вдохнул. Сразу за мной в воду вошел Дагон — естественно, изящнее и легче, чем я. Он погрузился намного глубже и жестом приказал мне следовать за ним. Внезапно, когда Дагон повернулся ко мне спиной и поплыл, у меня в голове мелькнула шальная мысль о том, чтобы напасть на него. Но эта идея удержалась в моем сознании лишь на секунду. Если мне и на суше вряд ли удалось бы оказать ему сопротивление, то здесь, в своей стихии, он победит меня быстрее, чем я успею досчитать до трех.