Цикл Дегона. Книга 1. Бог-амфибия
Шрифт:
В доме было тихо. Звуки, которые доносились с улицы, звучали приглушенно и неестественно. Даже свет казался бледнее, а тени длиннее и гуще, чем обычно.
Северал на мгновение задумалась о странной ситуации, в которой она оказалась. Ее состояние было… ужасным. С одной стороны, она вполне понимала сложившиеся обстоятельства и анализировала их с педантизмом ученого. С другой стороны, она чувствовала, что сходит с ума от страха и охватившей ее паники. Но это была какая-то новая, незнакомая ей ранее разновидность страха. Этот страх заглушал
Она взглянула на часы. Было почти одиннадцать. Пение на рыночной площади в течение последнего часа становилось все громче и громче. Когда наступит полночь, голоса сольются в громкий хор фанатичных криков десятков ртов. Они будут призывать его. Северал удивленно нахмурилась, осознав то, о чем только что подумала. Откуда она узнала об этом? Почему она внезапно узнала о том, о чем узнать никак не могла? Ответить на свой вопрос она не смогла и поэтому отложила решение внезапно возникшей загадки на потом, как и решение многих других загадок. Роберт велел ждать в этом доме до восхода солнца, причем он приказал ей каким-то странным образом, так что теперь она не могла ослушаться его.
Встав, Северал хотела подойти к окну, но в этот момент услышала, как хлопнула дверь на первом этаже, и замерла на месте. До нее донеслись чьи-то голоса, но она не сумела разобрать слов. На лестнице раздались тяжелые шаги двух или трех человек. Северал повернулась к двери. Удивительно — она должна была испугаться, но сейчас не ощущала ничего. Не было даже легкого испуга.
Страх не появился даже в тот момент, когда открылась дверь и в проеме возникла чья-то высокая фигура. У Северал появилось странное ощущение, будто наконец произошло то, чего она долго ждала.
— Пойдем со мной, Северал, — сказал Макгилликадди.
И Северал послушалась его.
Мне показалось, что я пробыл без сознания не очень долго. Меня сильно знобило, а кроме холода я ощущал сильную боль, будто надел на правую руку утыканную иголками перчатку. Моргнув, я застонал и осторожно открыл глаза.
Комнату заливал мягкий электрический свет. В двух метрах над моей головой был виден слегка изогнутый потолок из отшлифованного металла. Справа от кровати находился круглый иллюминатор, завешенный тяжелой бархатной портьерой.
Это зрелище мгновенно пробудило во мне воспоминания. Я испуганно сел на кровати, но тут кто-то толкнул меня в грудь. На самом деле меня, конечно, не толкнули, а мягко уложили обратно, но я чувствовал себя совершенно разбитым, и во мне начала подниматься жаркая волна ярости.
— Лежите, молодой человек, — послышался голос рядом со мной.
Рассерженно повернув голову, я увидел чернокожего мужчину с короткими курчавыми волосами.
— Что все это значит? — раздраженно спросил я. — Я…
— Я вам сейчас объясню, что все это значит, — строго перебил меня незнакомец. — Я взял на себя смелость сделать вам болеутоляющий укол, но вам следует подождать еще десять минут, прежде чем лекарство подействует. Если вы этого не сделаете, то вам будет так плохо, как еще никогда в жизни, друг мой.
Я удивленно посмотрел на негра, затем вытащил руку из-под покрывала и поднес ее к глазам. На руке белела повязка, наложенная почти до локтя, причем так плотно, что я не мог пошевелить пальцами. Рука ужасно болела.
— Кто вы? — спросил я уже более спокойно. — И что произошло?
Незнакомец приветливо улыбнулся.
— Меня зовут Обот, — представился он. — Я доктор. Думаю, что лучше позвать кого-нибудь, кто сумеет вам все объяснить.
С этими словами он встал, положил шприц в карман своего белого халата и подошел к двери, но в последний момент остановился:
— Окажите любезность самому себе и тому бедному матросу, который убирается в этой комнате: не вставайте с кровати, мистер Крейвен.
После этого он ушел, а я остался один. С любопытством осмотревшись, я обнаружил, что нахожусь не в той каюте, где жил на «Наутилусе» в первый раз. Эта каюта была больше и роскошнее. Кровать, на которой я пришел в себя, была ручной ковки, и ей, по-видимому, было лет сто, не меньше. Картины, украшавшие металлические стены, принадлежали кисти старых мастеров — я сразу понял это, хотя и не разбирался в живописи. Мебели было не много, но все эти изящные предметы вполне могли бы находиться в Букингемском дворце. Я подумал, что нахожусь, скорее всего, в каюте Немо.
Через десять минут полукруглая металлическая дверь отъехала в сторону и в каюту вошел Немо. Худощавый капитан «Наутилуса» широко улыбнулся и, подойдя ко мне поближе, протянул руку. Но я не обратил на это внимания, так как в этот самый момент увидел двух человек, вошедших в комнату вслед за Немо.
Я изумленно присвистнул.
— Ну и… — Забыв о предупреждении врача, я резко сел и чуть не упал на Немо, так как у меня сильно закружилась голова.
С трудом устроившись на кровати, я оперся на здоровую левую руку и изумленно уставился на столь знакомые мне лица.
— Говард! Рольф! — пробормотал я. — Да что за черт…
То, что я увидел за миг до того, как потерял сознание, было вовсе не галлюцинацией!
— Ну что ж, mon ami, — приветливо сказал Немо, — если вы терпимо себя чувствуете, мы можем поговорить.
Не слушая его, я переводил взгляд с Рольфа на Говарда и обратно.
— Но…. но как… как вы сюда попали? — выдавил я. — Что все это значит?
— Радуйся, что мы сейчас здесь, — в своей неподражаемой манере высказался Рольф. — Если бы не мы, тебя бы уже рыбы съели. Понятно?
— Значит, ты спас меня, — выдохнул я. — Ты освободил меня от этой штуки.
— Так и есть, — кивнул Рольф. — Стоило тебя одного оставить, как ты сразу в переделку попал…
Я удивленно посмотрел на него, а потом повернулся к Говарду. Тот, видимо понимая, что меня гложет, предупредительно поднял руку.
— Позже, — строго произнес он. — Я все объясню тебе, Роберт, но сейчас у нас нет времени.
Я сгорал от любопытства, но внутренний голос подсказывал мне, что Говард говорит вполне серьезно, и повернулся к Немо.