Цикл о Звезднорожденных (фрагмент)
Шрифт:
Тайен имела неплохую реакцию. Но она не имела такого безошибочного чутья в темноте, как Герфегест, и ложноязык Слепца заставил ее вскрикнуть вновь. На этот раз от боли.
Благодаря Тайен, Герфегест получил возможность сражаться и ярость утроила его силы. Он откатился в сторону, подальше от многоострых лап Слепца, вскочил на ноги и, видя как тварь вся подобралась для рокового прыжка в сторону Тайен, всадил меч между ороговевших пластин == туда, где брюхо паука сочленялось с грудью. Слепец рванулся, вывернул меч из кисти Герфегеста, и в испуге отпрыгнул назад, недоумевая. Боли он почти не чувствовал, но теперь где-то внутри у него была мерзкая полоса стали, и она мешала ему.
Герфегест слышал, как стонет раненная Тайен. Он видел перед собой неслыханно живучего противника == грютский паук, который, как известно, тоже отнюдь не дитя, от такой раны умер бы в одно мгновение. Он понял, что против этого гостя не поможет ни стрела, ни боевой цеп, ни десяток "крылатых ножей". Герфегест понял, что рано или поздно тварь убьет их, изможденных боем в темноте. Статуи-хранительницы вторили его мыслям печальным гудением.
Кроме силы своих рук, кроме силы своего оружия, удесятеренного искусством Пути Ветра, у Герфегеста не было ничего. Ничего == кроме Семени Ветра.
Он хранил его в небольшой каменной чаше, не тая, потому что судьбы вещей неподвластны смертным. Подчас спрятанное за семью замками уходит от человека, как вода из растрескавшегося кувшина, и никому не дано знать плетения Нитей Лаги. Герфегест не знал в чем сила Семени Ветра, он просто хранил его. Если оно сейчас не поможет ему == значит не поможет уже никогда и многолетние поиски его были просто глупой кровавой возней.
Эти мысли пронеслись в голове Герфегеста быстрее проблеска молнии, пока он, уклоняясь от очередного броска Слепца, в одном диком, немыслимом прыжке достигал угла, где на простом деревянном постаменте стояла чаша с Семенем Ветра. Он схватил его == небольшое, граненое, тусклое == и, сжав, в кулаке, развернулся навстречу Слепцу, осознавая, что от смерти его отделяет ровно одно неправильное движение. Что теперь? Он не знает нужных слов, он не знает сути Семени, а его едва заметная тяжесть в ладони == ничто перед тварью-убийцей.
И тогда Тайен произнесла слова, которых он не слышал от нее никогда раньше. От нее == никогда.
Последний раз он слышал звуки этого наречия семь лет назад. Говорившие на нем не были людьми. Говорившие на нем были его врагами, говорившие на нем были его друзьями, говорившие на нем были могущественны, как само небо.
Но сейчас ему было совершенно безразлично, откуда Тайен, девушка из крохотной горной деревни, знает Истинное Наречие Хуммера. Потому что вместе с первыми звуками ее голоса Семя Ветра в его ладони полыхнуло живительным огнем, который мгновенно поднялся вверх по руке, вошел в сердце и мозг, заставил все тело радостно вздрогнуть и принять Изменение.
Ложноязык Слепца, ринущий в незащищенное лицо человека, встретил шершавую, твердую как сталь, кору, стремительно прорастающую шипами навстречу врагу. Слепец не мог постичь происходящего. Безошибочное чутье подсказывало ему одно == одернуть ложноязык. Но сделать это было невозможно == две руки-лианы изменившегося Герфегеста обвили ядовитую плоть Слепца и притянули его к себе. Прежде, чем Слепец успел по-настоящему испугаться изменению Герфегеста, в его плоть, проникая сквозь сочленения хитиновых пластин, вошли тысячи мелких, быстрых, всепроникающих корней...
Мелет, предводитель отряда убийц, с непониманием и страхом смотрел, как в пластине лунного камня блеснула яркой вспышкой, мгновение спустя поблекла и погасла Нить Бытия Слепца.
***
Тайен зажгла факел, хотя в нем теперь не было особой нужды == где-то за высокими пиками Хелтанских гор медленно подымалось солнце и прозрачная весенняя ночь сменялась мглистой предрассветной серостью. Сквозь узкие проемы под потолком в святилище вползал приглушенный туманом свет.
Понимание происходящего вернулось к Герфегесту сразу же, без переходов, одним рывком.
== Я... я был растением? == Не вполне, == серьезно покачала головой Тайен. == Но ты полагал себя растением и благодаря Семени Ветра смог собрать в себе силу деревьев и трав с десятков окрестных лиг. Ты вобрал ее в себя, как срез со стеклянного шара собирает солнечные лучи в одну ослепительную точку и прожигает лист черного папируса. Ты смог направить силы растущего против этой твари и ты разрушил ее. Разрушил, но не убил, ибо невозможно убить неживущее.
Герфегест посмотрел себе под ноги. Пол святилища был устлан страшными останками паукообразной твари. Разодранные пластины хитина. Вывороченные из суставов лапы, покрытые сотнями коготков. Стеклянистые внутренности, похожие на сгустки омерзительного студня. Все пребывало в мелком, едва заметном движении, бессильно поскребывало по распоротой тростниковой циновке, судорожно сгибалось, едва заметно дышало.
Откуда Тайен ведомо Истинное Наречие Хуммера? Какова полная сила Семени Ветра, если сейчас ему == не более чем опытному воину, но отнюдь не искушенному магу == удалось разрушить страшного врага? Что привело сюда тварь, о которой никто и не слыхивал в Сармонтазаре?
Вопросы теснились в гудящей голове Герфегеста, саднила израненная грудь, но статуи-хранительницы не умолкали. Они лишь сменили тон и лад своего предупредительного гудения и это означало, что времени на разговоры у них нет. День обещал быть солнечным и жестоким. В подтверждение мыслей Герфегеста снаружи донесся щелчок тетивы и в дверь что-то ударило. Конечно, стрела.
***
Если тебя хотят убить, незачем выпускать стрелу в твою дверь. Нужно целиться в твое горло. И всадить железное жало точно в кадык.
Герфегест не сомневался в том, что паук-убийца и неведомые гости за дверью связаны одной неразрывной, хотя пока еще и не постигнутой причинной цепью. Вначале они хотели его убить, теперь хотят разговора. Значит, надо поговорить. Других вариантов у них, похоже, не было.
Герфегест был по-прежнему наг, но отнюдь не смущался этим. Подобрав среди останков Слепца свой меч, он подошел к двери. Немного помедлил. Потом распахнул дверь настежь.
Выстроившись полукольцом у ручья, напротив святилища стояли полтора десятка человек. Они были одеты в пластинчатые панцири с огромными декоративными наплечниками. На головах у них красовались гребенчатые шлемы с полумасками, прикрывающими глаза и нос. Вооружены незнакомцы были преимущественно секирами на длинных древках, трое имели короткие луки с крутым прогибом, а один, стоящий чуть впереди остальных и выделяющийся небольшим церемониальным щитком на левом локте, опирался на палицу с массивной многогранной главой. Он поигрывал цепью с разомкнутым ошейником, который пришелся бы впору теленку, но отнюдь не собаке.