Цикл Охранное отделение. Загадка о морском пейзаже
Шрифт:
Пальцы Вильмонта неторопливо вертели колесико настройки окуляров, а на лице его сама собой появилась улыбка. Слушая рассказ о судне-дворце, он вспомнил, как знакомый гвардейский офицер рассказывал, что своими глазами видел, сопровождая императора в поездке, как личный камердинер Александра III Котов штопал рваные штаны царя. А сам император, как говорили, не чурался во время плавания на яхте лично подоить корову, для которой на паруснике был устроен хлев и даже введена специальная должность придворной судовой доярки.
Яхта находилась от катера на расстоянии нескольких
Темно-синяя красавица — яхта, окаймленная по борту массивным золотым канатом, величественно, с поистине царственной грацией покидала рейд. Дым из ее труб длинным красивым шлейфом низко стелился над волнами за ее кормой. Мачты «Полярной звезды» были украшены разноцветными флагами. На соединение с яхтой уже спешили корабли конвоя. От борта «Полярной звезды» отделилось белое облачко — ее экипаж салютовал морякам приближающихся крейсеров. Через несколько секунд звук выстрела докатился до адмиральского катера. Тут же в ответ приветственно и басовито загрохотали пушки броненосцев. Зрелище царского выхода подняло в душе Вильмонта бурю чувств — гордость за державу, важным символом которой был личный корабль государя, осознание высокой ответственности за безопасность главы государства, которая теперь лежит и на нем…
После устроенной для Вильмонта «экскурсии» Заксель, похоже, решил, что он все, что нужно, показал «ревизору», и теперь его следует вежливо выпроводить восвояси, дабы хлопотный гость случайно не увидел какого-нибудь непорядка.
— Я прикажу купить вам билет на поезд. На какое время вам будет удобно? — осведомился Авраамий Богданович у гостя, которого после морской прогулки пригласил к себе домой отобедать.
— Благодарю вас, но я хотел бы задержаться в городе, — ответил Вильмонт.
Адмирал сделал удивленное лицо.
— Как! Разве вы все еще сомневаетесь, что «Полярная звезда» под надежной защитой флота?! У меня под командой десятки кораблей, артиллерийские дивизионы, сотни тысяч штыков, арсеналы, заполненные снарядами. Этой силы хватит, чтобы превратить в дымящиеся руины большой город, пустить на дно неприятельскую эскадру. А вы опасаетесь каких-то штатских с самодельными бомбами и револьверчиками, купленными в охотничьем магазине.
В голосе старика звучала обида.
Вильмонт объяснил, что не сомневается в готовности и способности военных моряков защищать государя при открытом нападении врага. Но люди, с которыми борется контрразведка, тем и опасны, что способны небольшими силами добиваться впечатляющих результатов. Порой величайшая империя мира с ее огромной армией, флотом и многочисленной полицией оказывалась перед ними бессильна:
— Александра II выследила и убила группа всего из тридцати шести народовольцев! Это меньше взвода. Как видите, господин контр-адмирал, в контрразведке обычная армейская арифметика не работает.
Странно, но говорили только гость и хозяин дома. Присутствующие же за обеденным столом члены семьи адмирала только слушали и работали челюстями. В почтительной тишине голос адмирала прозвучал особенно значительно:
— В моей семье я первый выбрал военную карьеру. Мой отец и дед были аптекарями. Так вот мой отец говорил: лечат не лекарства, а вера больного в них. Даже если ваши подопечные проберутся незамеченными сюда, то стоит им увидеть силу, которая стоит на страже драгоценных венценосных жизней, и они просто не посмеют предпринять что-либо. Даю вам голову на отсечение. Я даже готов в вашем присутствии съесть свою фуражку, если, пока вы здесь находитесь, хоть один негодяй всерьез покусится на царя или его яхту.
Глава 4
Первая неделя в Гельсингфорсе не принесла сколь-нибудь ценного улова. Правда, Вильмонту удалось поговорить со многими офицерами среднего руководящего звена, получить из штабной канцелярии и архива некоторые интересующие его документы. Но никаких следов готовящегося покушения на царскую яхту Вильмонт не обнаружил. Местные власти тоже пребывали в благодушной уверенности, что у них все под контролем, или же просто не хотели выносить сор из избы…
Чтобы ухватить кончик ниточки, за который можно было бы потянуть и начать распутывать весь клубок, Вильмонту пришлось вернуться в Петербург. Он сел на вечерний поезд, никого не предупредив о своем отъезде — не стоило давать злопыхателям повода для злорадства. Да и подчиненные Вильмонту филеры пусть продолжают работать так, словно он не покидал города.
Вот остались позади огни Гельсингфорса. Анри открыл газету. Он купил ее на вокзале перед самой посадкой в поезд. И тут в купе заглянул высокий молодой парень с прыщавым лицом и жалкой какой-то, пощипанной бороденкой. Профессиональным чутьем контрразведчик Вильмонт почувствовал на себе его внимательный оценивающий взгляд. Анри вспомнил, что видел его уже на вокзале. Парень крутился также на перроне, когда Вильмонт разговаривал с проводником и садился в вагон.
Парень извинился, сказал, что ошибся, и сразу ушел. Дверь купе была приоткрыта, и Вильмонт еще несколько раз видел проходящего мимо по коридору, прыщавого долговязого. Анри почувствовал опасность.
Вагоны резко дернуло. Они приближались к маленькой станции. Сняв с вешалки пиджак и взяв саквояж, Вильмонт вышел в коридор. Проходя мимо купе, в котором сидел долговязый, он встретился с ним глазами. Подозрительный тип сразу нервно заерзал на диване, готовый броситься за ним. В тамбуре Анри оглянулся. Так и есть. Через стеклянную дверь он увидел, как по проходу чуть ли не бегом шагает долговязый, а за ним с трудом поспевает мордатый кряжистый мужик в потертом пальто, ощупывающий что-то большое и тяжелое в своем правом кармане.