Цикл произведений 'Родина'

Фарукшин Раян

После захвата бандитами Басаева и Хаттаба приграничных дагестанских сел, "дагов" к месту боевых действий понаехало со всей России. Офицеры говорили о двадцати тысячах добровольцев. Иногда они, как ополченцы, конечно помогали. Но в большинстве случаев, просто здорово мешали проведению наших войсковых операций. Вооруженные чем попало, лишенные всяких понятий о дисциплине, тактике и субординации, "даги" либо сами становились легкой добычей опытных боевиков, либо, осознанно или случайно, подставляли под удар нас. Некоторые молодые ополченцы, изрядно залив за воротник, начинали качать права и провоцировали стычки с нашими солдатами. Иной раз и до поножовщины доходило. У меня лично тоже было

с ними несколько нелицеприятных стычек, но заканчивалось все миром. Трупов, по крайней мере, не наблюдалось. Вообще, сложилось такое впечатление, что "даги" признают только грубую физическую силу, а слово, просьба, приказ - для них пустой звук. Удар в челюсть они понимают, все остальное - никогда и низачто. Они уважают только боль, а слушают только того, кто делает им больно. Так мы с ними и общались, жестами.

Попил чайку. Сижу, грустно смотрю в окно, прощаюсь с жарким южным солнцем. Подходят четверо здоровых парней, с виду - "дагов". Глаза у всех мутные, зрачки на выкате, толи наркоманы, толи водки нажрались своей, паленой. Постояли, посмотрели на меня, догадались, что я один. Обрадовались, улыбаются, понимают, что их больше и они сильнее. А я на них - ноль внимания, мол и не таких уродов видал, сижу, считаю мух. "Даги" пошептались меж собой, присели, завели разговор. Мы, мол, местные, а ты кто такой, где служил, что здесь делаешь, куда едешь. Спокойно объясняю - я дембель, отслужил, еду домой, никого не знаю, никого не трогаю, пью чай. Они не унимаются.

Ты че, вэвэшник? Зону охранял? Пацанов мучил?

Я никакую зону не охранял. Я Родину вашу охранял, сначала в Дагестане бился, потом в Чечне. Весь Ботлих на брюхе проползал.

Ты нам не гони, хуже будет. Ты, русский свинья, трус. Все ваши - трусы. Вы нашу Родину охранять не ехали. Вы за деньги ехали. Мусульман убивать. Скажи, тебе ведь разница нету, мусульман убивать, что "чехов", что "дагов", что ваххабитов, что правоверных - один черт, - довольный своим гонором, от удовольствия цокая языком и кивая головой, самый пьяный обвинитель тыкал в мою, увешанную значками грудь, своим черным вонючим пальцем, - русский! Может, еще война хочешь? Хочешь со мной, хозяином, драться?

Вы поймите, я - солдат срочной службы, я не выбирал, куда ехать служить. Мне приказали - в "Чехию", я поехал туда. А приказали бы в Сибирь, поехал бы в Сибирь. Все, я свой гражданский долг выполнил, отслужил, еду домой. Хочу побыстрей забыть всех этих ваххабитов, террористов, негров, арабов. Моя война закончилась. Я - гражданский человек. И я хочу домой! силы были не равными, поэтому я, стараясь не переходить на крик, по новой объяснялся с "хозяевами Дагестана" - Надоела война, мне мир нужен!

Тебе деньги платили? Ты говоришь, срочник, долг выполнял? А деньги платили, да? В другом месте не платили за долг, а в Дагестане платили, в Чечне платили. Ты за деньги сюда ехал, а не за долг. Какой народ тебя кормил? Наш? Кормил! Поил? Поил! А ты деньги берешь! Давай деньги сюда, гнида русская, это наши деньги. Ты все разломал, разграбил, теперь уезжаешь где тихо. А нам здесь жить. Деньги давай свои. Не дашь - зарежем, на станции выкинем. Тебе никто не поможет. Сам знаешь, здесь такой солдат как ты, никто не любит. Умрешь. Подохнешь, как свинья последняя сгниешь. Обидно будет. Где война - не умер, где мир - умер. Мертвый солдат едет домой! Мертвый солдат русский такой! Жить хочешь? Деньги - сюда!

"Даги" дружно загоготали. Я молчал, обдумывая дальнейшие действия.

– Один минута у тебя! Решай, живой без деньги или мертвый без деньги!

Денег у меня на самом деле не было. На руки нам не платили, но обещали перевести деньги в банк, для получения по месту жительства. (Я, между прочим, до сих пор их не получил.)

Дело, между тем, принимало серьезный оборот. Я - один. "Дагов" - четверо, да еще в крепком подпитии. Народ они горячий, за словом в карман не лезут. За ножом - тоже. Поножовщина у них идет постоянная. Порежут, глазом не моргнут. Обидно, столько времени провести в окопах - и не царапинки, и пострадать вот так глупо. Очередная попытка объяснить ситуацию "по-человечески" закончилась ничем. Я серьезно испугался, думал, как выйти из ситуации. В голову ничего не приходило и я, быстро встав, пошел в тамбур. Они, решив, что я уже покорен и сейчас все отдам, недоуменно стояли, потеряв несколько драгоценных секунд. Потом, громко крича, побежали за мной. Останавливаться в тамбуре означало приговорить себя к худшему, и я шел не останавливаясь. Пройдя несколько вагонов, я вошел в вагон-ресторан.

За одним из столиков сидели двое пожилых мужчин. Увидев меня, по дембельски наряженного, они перестали жевать. Вилки, не донеся до рта кусочков перченой баранины, неподвижно застыли в воздухе. Молча изучив шевроны СКВО и одобрительно разведя брови, старики уставились в мои глаза. Их гипнотизирующий взгляд не показался мне злобным, и я решил подойти к ним. Подошел, представился. Они, одинаковым кивком головы, предложили мне сесть рядом. Только я, поблагодарив за приглашение, присел за их столик, в вагон ввалились мои "старые знакомые". Увидев меня за одним столом с аксакалами, они остановились и, не издав ни звука, сели за столик у входа. Еще раз осмотрев меня, старейшины заговорили со мной.

Кто такой? Зачем ходишь здесь? Куда едешь? Чего хочешь?

Еду домой. Отслужил во внутренних войсках срочную службу, участвовал в освобождении Дагестана от ваххабитов. В Чечне тоже приходилось бывать. Сам я - русский, родом из Татарстана. У нас там тоже, в основном, мусульмане живут, татары. Так что ваши мусульманские обычаи знаю не плохо. Прошу у вас помощи. Молодежь ваша дагестанская достала, денег говорят, давай, ату порежем. Говорят, я плохо воевал, грабил. Это не так, я служил честно. Зачем мне свою страну грабить, Дагестан ведь тоже - моя страна, а я не грабитель, я солдат.

Правду говоришь? Говори, где воевал, с кем, когда!

Я перечислил - когда и в каких действиях участвовал. Назвал фамилии некоторых командиров, сослуживцев и земляков-татарстанцев. Слушали меня молча, ни разу не перебили. Потом долго говорили о чем-то на своем языке. Потом подозвали к себе молодых "дагов". Говорили с ними. Я, успокаивая дрожь в коленках, ждал развязки. Наконец, один из молодых встал, купил бутылку водки, закуску. Положив закуску на стол и открыв бутылку, трясущейся рукой разлил содержимое по стаканам. Он сверлил меня взглядом, лицо его пылало, тело вытянулось в струнку. Подойдя ко мне вплотную и, опустив голову до уровня моей, парень сквозь зубы процедил: "Спасибо солдат. Вот тебе от дагестанских братьев. Пей, не стесняйся, будь гостем..." Он крепко пожал мою ладонь и, мигом вспотев, одним глотком опустошил стакан. "Давайте выпьем за погибших в этой войне!" - срывающимся от напряжения голосом произнес другой молодчик. Он плеснул водки мне и своим друзьям. Мы встали и выпили. Аксакалы, скривив рты в улыбке, снова зачавкали бараниной.

– Пей, ешь, не стесняйся! Будь как дома, солдат!
– с такими словами молодые удалились из вагона.

Я весь покраснел, не зная как отблагодарить аксакалов:

Спасибо большое!

Ничего не надо, ты сам заслужил уважение. Тебя здесь больше никто не тронет. Спокойным будь! Тебе спасибо! Иди, солдат, отдыхай!

Я вернулся в свой вагон. Сел у окна. Солнце уже не было видно, вечерело. Спать не хотелось, но я закрыл глаза. Я - дембель, я еду домой!

(5.08.02)

* 8. РЯДОВОЙ Мамонт *