Циклопы. Тетралогия

Обухова Оксана Николаевна

– А вы давно женаты?

– Не очень...
– На родимом лице возникло небольшое оживление. Тело-Иннокентий село прямо, поглядела на "бомжа" Завьялова, как на родного брата, отправилось в экскурс: - Я увел ее прямо со свадьбы, представляешь! В тот год были в моде тематические свадьбы, Жюли и Стефан выбрали церемонию в феодальном стиле, я познакомился с тогда чужой невестой на репетиции... Делал моей божественной Жюли многоуровневую прическу... Мы

только поглядели в глаза друг другу и - все! пропали оба! Она была в аривальном платье, я был...

Интимные одежные подробности Завьялова интересовали слабо.

– Кеш, а ты что же..., парикмахер получается?

Тело забормотало, Борису послышалось перечисление синонимов "куафер, брадобрей, цирюльник..., ах, да!".

– По-вашему - стилист, - весомо и значительно подтвердило тело.

"Твою ма-а-ать!! В меня какого-то фигаро заслали!! Чего твориться-то?! Ничего получше не нашлось?!"

А Кешу уже понесло, как того Остапа Бендера:

– Вообще-то, - доверительно склоняясь к "бомжу", повествовал "стилист Завьялов", - я хотел отправиться в свадебное путешествие к своему кумиру...
– Тело закатило глаза и, сжав руки перед грудью, с придыханием поведало: - К Сереже Звереву. Вам, Борис Михайлович, повезло, вы живете в одно время с г е н и е м...

Завьялов плюнул на возникшую было разницу мировоззрений, под воздействием кокса тело незаметно прошло точку невозврата. Ключевая фраза была произнесена.

– А ты в какое время живешь, друг Кешка?
– Завьялов ласково перебил восхищенное восхваление парикмахерской звезды Сережи Зверева.

То, что произошло дальше, напомнило Борису сценку из жизни попугаев. Сидел себе яркоперый говорун на жердочке, бац! на клетку плед накинули. Кеша заткнулся так резко, что вроде бы даже язык прикусил. Сидел и пучил на "бомжа" совершенно круглые по-птичьи глаза.

– Ну, ну, Кешка!
– приободрил Завьялов.
– Какие тайны могут быть между своими? Ты мне и так уже все выболтал, болтун, находка для шпиона.

Куафер отер ладонью моментально вспотевший лоб:

– Я что...
– у ж е?!

– Уже, Кешенька, уже, - с добренько оскалясь подтвердил Завьялов.

– О боже... Я идиот. Жюли этого не переживет...

– "Поражение в правах", да, друг?

– Да фиг с ним с н а ш и м поражением!!
– внезапно взвился куафер.
– Поражение отразиться на наших детях!!!

– У вас есть дети?
– проявил заботу Боря.

– Нет. Но мы уже записались в...

Не договорив, тело стремительно захлопнуло рот обеими

руками! Над сомкнутыми ладонями на Завьялова таращились безумные глаза.

Дети, это - серьезно, существенно расстроился Борис. В каких бы правах их не ущемили, дети это - запредельная цена.

Что делать?

Успокоить Кешку, что выболтал немного?

Или уже и так без разницы?

Честь вычислять разницу между "выболтал совсем чуть-чуть" и "крупномасштабной находкой для шпиона", Завьялов оставил за парикмахером.

Кокс брал свое: из-под ладоней уже неслись слова:

– Я говорил Жюли... Давай к Сереже! Погуляем, почудим... Она сама..., сама ваш роман выбрала!!

– Чей это - ваш?
– напрягся Завьялов.

– Ваш и Зои Карповой!!! "Изумительный роман, удача, очереди ждать не надо"!!
– парикмахера несло в болтливость неудержимо и стремительно. Сделав речь слегка манерной и писклявой, Иннокентий изображал жену Жюли: - "Мы в теме того времени, готовить нас не нужно..." Сама уговорила!! Я хотел к Сереже!!

Судя по всему, из какого бы времени стилист не прибыл, нравы там остались те же: Иннокентий искал в Завьялову мужчину-единомышленника, намекал: "Все бабы дуры! Они нам напортачат, куда-то влипнут - нам разгребать!"

– Ты что-то сказал о Зое Карповой?
– прервал стенания Борис.

– А как же!
– отлепив ладони от лица, заверещало тело.
– Самый знаменитый роман столетия - вы и обворожительная Зоя! Жюли все форматы с вами проглядела! В архивах рылась, мечтала вами побывать!!

– Так, стоп!
– Завьялов грохнул старческой ладонью о журнальный столик, где еще остались следы кокаиновой дорожки.
– Я и Зоя Карпова - самый знаменитый роман э т о г о столетия?

– Да! Жюли ваша фанатка, она...

– Заткнись!!

Борис скорчился, потер давно зудевший правый глаз... Из глаза что-то выпало. Прищурился: на сгибе указательного пальца лежала прозрачная выпуклая блямба глазной линзы.

Оп-паньки. Бомж носит линзы?!

Не время. Не время размышлять над странностями этого изношенного организма. Завьялов стремительно встал из кресла, добежал до бардачка и разыскал в нем чей-то футляр с очками. Достал весьма приличные окуляры уни-секс, наладил на нос, глянул в шкаф.

Порядок. Очечки хоть и слабые, но видеть можно.

Вернулся в комнату, где обезумевшее от нервотрепки тело-Кеша скакало вокруг дивана и, судя по обрывкам слов, вело с супругой виртуальный диалог: