Циклопы. Тетралогия

Обухова Оксана Николаевна

"Угу, - понуро буркнул Борис.
– Она у меня выглядит на пять баллов. Когда я только родился, сказала родителям "никаких бабушек, я - Леля". Ее, вообще-то Ольгой зовут, Леля это сокращение. Ольга Александровна Завьялова, может быть, слышали?"

На генеральскую ногу упала отвертка. Попало не больно, но очень неожиданно.

"Твоя бабушка Леля..., - пораженно протянул контрразведчик, - Ольга Александровна Завьялова? Народная артистка?!"

"Ну да..."

"Так что ж ты сразу не сказал?!? Обормот ты чертов!"

"Дак,

типа, повода не было", - удивленно произнес Завянь.

"Так..., провода мы вывели..., - суматошно забормотал Лев Константинович, - напряжение проверили..., дырки в тумбе позже просверлим... Бриться надо! Боря, ты вчера брюки от нового костюма - хорошо развесил?! Я не проследил в потемках..."

Взволнованный и чем-то даже восхищенный генерал, на нервяке, практически подчинил себе Борю альфа-личность. Завянь, бездумно позволивший носителю руководить работой, момент - прошляпил! Попал под нешуточный бета-всплеск; понимая, что не может переподчинить себе тело, сумасшедше несся к шкафу в спальне!

"Лев Константинович!!
– вопил, перескакивая через три ступени.
– Опомнись, старый дуралей!! Какой костюм?! Твой новый прикид всем столичным ментам известен!! Ты в нем "Ладье" засветился со всех сторон! Одень какие-нибудь треники и куртку!!"

"Что-о-о?!
– остановился на секунду контрразведчик.
– К Ольге Завьяловой в трениках и курточке?!"

"Да!!"

"Ни. За. Что".

Пряча мысли за эмоциями, Завянь подумал, что разбалансировка психики коснулась и носителя. Уравновешенный и зрелый генерал носился между спальней и умывальником шустрым зайчиком: мылся, брился, одеколонился. Попутно уверял Завьялова в неимоверном почитании его родимой бабушки:

"Бориска. Познакомиться с Ольгой Александровной Завьяловой - мечта всей моей..., так скажем - зрелости. Я и Любушка не пропускали не одной премьеры твоей бабушки, всегда - с цветами, при параде... Любушка была поклонницей таланта Ольги Завьяловой. Столько слез пролила на "Грозе"! Ты хоть понимаешь, обормот - какая у тебя бабушка?!"

Завянь пытался тихонько затормозить генеральские туалетно-одеколонные пробежки, для вида подпевал:

"Конечно понимаю, Лев Константинович. Леля у меня - о-го-го какая бабушка народная артистка!"

"Машину помыть - заедем?
– завязывая перед зеркалом бонусный галстук, интересовался генерал.
– Может - цветы купим?"

"С цветами, Константиныч, - перебор".

"Это почему же? К ней не внук, поклонник едет!"

"Лев Константинович, мы не можем заявиться к Леле запросто, - осторожно приступил к охлаждающим процедурам артисткин внук.
– Возле ее дома, наверняка, полиция дежурит. Меня ждут. Зоя же - не объявилась. Грачевы описали мое тело, внешность - я до сих пор основной подозреваемый. А так же и "конотопский дядя" в новом костюме, что вчера в "Ладье" нарисовался... непонятно откуда".

"Черт, - расстроено

опомнился носитель. Сел на кровать, растянул тугую удавку галстука.
– С внутренними разговорами нам надо, Боря, прекращать. Я что-то совсем... ку-ку... Совсем с глузда сбиваюсь..."

"Я тоже, Константиныч, не в полной форме, - сознался Завьялов.
– Кеша не зря нас предупреждал. Заиграемся. У них в будущем все четко - альфа-личность, бета-путешественник. А мы все разговариваем да шепчемся на равных..."

Огорошенное, расстроенное генеральское лицо отражалось в зеркале платьевого шкафа, стоящего напротив кровати. Очки перестали требоваться Льву Константиновичу еще этим утром - эффект омолодителя работал на полную катушку.

Борис отдал приказ глазам зажмуриться. Словесно оформил мысль: "Но к Леле, Константиныч, все же надо съездить. Она себе места не находит, я переживаю".

"Смотаемся, Бориска. Поглядим, как там путешественники и Зоя, и поедем. Костюм - снимать?"

"Да фиг с ним, превосходительство. Пошикуй немного. Тебя и по фотке, коли что, срисуют. Мы осторожно подберемся".

Отводя глаза от зеркала, Завянь поднялся с кровати, спустился па первый этаж в гостиную...

В комнате почти стемнело - солнце спряталось за домом. При появлении Бориса, Зоя и Иннокентий прекратили разговаривать. Лица у обоих были заговорщицкие, странные, но благо, не заплаканные.

Завьялову показалось, что говорили здесь о нем. Ни как два грозных внутренних циклопа, а как шушукающаяся девушка с умелым сплетником: щеки Зои пылали, Иннокентий плутовато отводил глаза.

– О чем толкуете?
– устало поинтересовался Боря. Недавняя психологическая встряска вымотала его бесконечно!

– Иннокентий рассказал мне, какие замечательные у нас... у меня и у него..., - запуталась Зоя.
– В общем, он рассказал мне об Иване и Марье!

– И как?
– усаживаясь на край дивана, сгорбившись, спросил Завянь.

– Потрясена, - развела руками в пустоту слепая девушка.
– Не ожидала, что смогу родить т а к и х детей...

Завьялов усмехнулся. Подумал о реакции Жюли на эти разговоры. Как ни крути, пока что ее муж единственный носитель тела потенциального отца. Небось, мадам - ревнует. Зубы скалит.

Но уютно свернувшаяся на коленях мужа мадам безмятежно посапывала.

"Ай да Кеша, ай да хлюст, - хмыкнул генерал Потапов.
– Умасливает девушку, пока супруга дрыхнет! Планомерно подготавливает к койке, как к необходимости. Про чудных деток начирикал".

"Ловкач, - хмуро констатировал Завьялов.
– Но впрочем, мы здесь по другому поводу".

– Зоя, ты спать хочешь?

– Удивительно, но - нет, - улыбнулась раскрасневшаяся девица.
– Столько всего нового..., так странно...
– Взыгравший материнский инстинкт, умело привлеченный Иннокентием, поправил настроение. Мозг девице вынес.