Цион
Шрифт:
На дверной звонок Овия не отвечала долго. Я уже решила, что субботу она проводит не дома – уж с Овии станется, – но тут в комнате за дверью раздались шаги.
– Тесса? Вот так сюрприз.
Овия широко зевнула, лениво прикрывшись краем ладони. В расшитой ночнушке с кисточками-завязками (и где она такую взяла?), даже растрепанная, с припухшими от сна глазами, она смотрелась красоткой. Впрочем, она могла бы нацепить и стандартную бурую пижаму без узора – ей все было к лицу.
– Ты что, до сих пор валяешься?
– Ага.
Овия зевнула снова, на этот раз даже не потрудившись прикрыться.
– Вчера поздно легла. Вернее, уже сегодня. Который час? – Она дернула запястьем,
– Это ты даешь.
От вида Овии – такой расслабленной, разнеженной, счастливой – мне вдруг стало противно. И как такие чувства вообще может вызывать красивый человек? Это было странно. Кажется, я никогда не задумывалась, что именно я чувствую к Овии. Или, может, дело в моих собственных эмоциях? Немудрено сейчас раздражаться от чего угодно…
– Риина тебе не звонила?
– А должна была?
Я заглянула Овии через плечо. Она переехала в эту комнату недавно, и я здесь уже пару раз бывала. Но с каждым моим визитом помещение приобретало новые и новые детали.
Сейчас, к примеру, по углам комнаты были расставлены банки с водой – на дне их темнели уродливые черные камни. Что это за банки и зачем они, я могла только догадываться. Впрочем, зная страсть Овии к разномастным камням, можно было легко предположить, что эти уродцы тоже что-нибудь очищают или защищают. Но это что: в прошлый раз я вступила в соль, которой Овия пересыпала порог, она же была насыпана на подоконник. Я пыталась объяснить, что уж к этому придерется любой проверщик, вздумавший заглянуть к Овии в комнату, но та и слушать не хотела. Утверждала, что от недоброжелателей нет ничего лучше соли, а проверщики – те же недоброжелатели. Так или иначе, соль исчезла, зато появились перья и обгоревшие пучки зелени, рассованные по полкам. Зачем это все хранила Овия, где и зачем жгла зелень, я даже спрашивать не хотела. Как-то я спросила, почему она ставит графин с водой на подоконник, и Овия объяснила мне, что это не просто какая-то там вода, а вода лунная. На вопрос, зачем она, Овия только выпучила глаза. Да, я ничего не понимала в вещах, так очевидных для Овии, но это же было и хорошо: значит, случайный наблюдатель тоже не сразу заподозрит во всех этих вещицах запрещенную атрибутику.
Хотя в хаосе, в котором тонула комната Овии, можно было все эти «волшебные» штучки углядеть не сразу. Стены покрывали вырезки из журналов, этикетки, переработанные крышки от рационных контейнеров – от этого многоцветья перед глазами плясали круги. На вопрос, зачем Овия все это собирала, она обычно пожимала плечами: «Красиво же!» На сбитой постели валялось сшитое из разноцветных лоскутов покрывало, из-под него выглядывали ярко-красные подушки и лиловая простыня. Таких постельных принадлежностей в Ционе, конечно, за стандартные баллы не выдавали. Значит, Овия или раздобыла их на частных лотках, или замачивала в красителе самостоятельно. Хотя мне было трудно представить себе Овию, которая делала бы грязную работу собственными руками. Ведь наверняка все эти красители страшно въедаются в кожу, а представить себе нежные пальцы Овии в ожогах невозможно. На нее же ни одни парень не посмотрит, и тут никакой розовый кварц не поможет.
Мне вдруг расхотелось рассказывать подруге о том, что случилось. Все эти картинки, небрежно вырванные из журналов, безделушки, разбросанные по комоду, алая блузка, переброшенная через спинку стула, с рукавом, вяло съехавшим на пол, – все это была жизнь бессовестная и беззаботная, а про мамину смерть мне вспоминать не хотелось. Ну а про отбор на плакаты и угрозу обнуления и подавно.
– А ты зачем, собственно, пришла?
Овия вернулась обратно в комнату, принялась шарить в груде вещей, сброшенных на пол в углу, и выудила порядком пожеванный серый халат. Уж он-то нормативный, и идти в таком до общей ванной комнаты – точно не привлекать лишних взглядов. Хоть в чем-то Овия мыслит здраво.
– А я, собственно…
Я вошла вслед за ней, и меня задел шлейф ее духов. Овия пользовалась очень сладкими ароматами – они кричали почти так же, как краски в этой комнате, и у меня вдруг засосало под ложечкой.
Положила ли Риина в мой чемодан мамин флакончик лавандовых духов? Они такие легкие, такие свежие, такие родные, ничуть не похожие на этот приторный тяжкий аромат.
– Можешь со мной кое-куда съездить? – спросила я. – И баллов одолжить?
Овия уже накинула на плечи халат, скрыв свою причудливую ночнушку. Я до сих пор не понимала, за какие баллы Овия находит такие вещи. Скорее всего, конечно, все это подарки ее ухажеров, и оставалось только надеяться, что им-то она про камни не рассказывает. Стоит ли делиться такими вещами с тем, кто сегодня рядом, а завтра гуляет с другой?
– И съездить, и занять? Подруга, что за дела вдруг такие с утра пораньше? Я только встала, я не соображаю. Мне нужен кофе. Хочешь со мной?
Овия сладко потянулась. Я вдохнула поглубже. Объяснять что-то Овии мне хотелось все меньше и меньше.
Мы сошлись с ней три года назад, и тогда мне показалось, что лучшего выбора подруги быть не может. В средней школе с дружбой у меня не складывалось. Обо мне шептались, посмеиваясь над моей «балльной манией», которая даже отличникам казалась чрезмерной. Как я ни старалась себя пересилить, улыбалась я одноклассникам фальшиво и отталкивала их только сильнее. В конце концов я решила, что убиваться ради социального одобрения, даже в балльном эквиваленте, – дело неблагодарное, и сосредоточилась на других, более выгодных способах подзаработать.
А потом, после перевода в старшую школу, я оказалась в новом классе и там-то с Овией и познакомилась. Она ни разу не посмеялась над моими баллами и даже наоборот: она записывалась в каждую группу внеклассной активности, в которую записывалась я, – спектакли, музыкальный кружок, дополнительная литература. Она охотно садилась со мной рядом что в школьной столовой, что в классах. Она легко смеялась со мной, хотя забавной я себя никогда не считала. Я уже тогда замечала ее любовь к ярким деталькам, но увлекаться «странными штучками» – всеми этими банками с камнями-уродцами и травами – она еще тогда не начала. За дружбу давали баллы, а еще Овия одобряла и принимала меня.
Правда, все это работало ровно до тех пор, пока на горизонте Овии не появлялся интересный парень. Тогда я теряла ее – быстро, но, к счастью, ненадолго. Все ее истории заканчивались болезненно, и там уже я одобряла и принимала Овию, чтобы она, утерев слезы и шмыгнув носом, говорила мне, что я «самая лучшая подруга во всем Ционе».
В целом схема выходила неплохая. Так или иначе, Овия возвращалась ко мне, а я с каждым новым баллом за наше общение чувствовала себя все лучше.
– Ты все же познакомилась с тем офицером? – спросила я.
Судя по тому, какой невыспавшейся выглядела Овия в пять часов дня в субботу, ночь она провела не у себя.
– А как же! – Глаза у Овии загорелись. – Спрашиваешь! И сегодня мы с ним тоже встречаемся. Ну-ка отойди. Мне нужно сбегать умыться, а потом пойдем пить кофе. Все тебе расскажу.
– Овия… Мне, честно говоря, некогда пить кофе.
И неинтересно слушать про очередного мужчину, который очень скоро разобьет Овии сердце.
– У меня комм не работает, и мне позарез нужно его починить, – объяснила я. – Сама понимаешь, без браслета никуда.