ЦИРК МОЕЙ ЖИЗНИ
Шрифт:
Хотелось кушать и отдыхать. Стал смотреть на витрины, чтобы найти место малость перекусить. На глаза мне попалась небольшая вывеска – кафе и магазин "Дары природы для туристов".
Это мне ближе, чем общепитовские заведения столицы. Сам был в душе дитя природы, который родился в сельской местности и большую часть своей сознательной жизни был на природе – в горах, на море и в лесу Кавказа. Почему сейчас не окунуться туда?
Помещение было разделено не две части. В одной стороне магазин, продавали различные принадлежности быта и дары природы. В другой стороне было кафе, в котором находились продукты питания из даров природы.
Посмотрел на витрину кафе и поразился тем, что стоимости продуктов, представленных на продажу, мог позавидовать любой ресторан столицы.
Был в растерянности. Купить или не купить? Именно так стоял вопрос. После долгого колебания, все-таки решил купить. Взял себе два яичка белой куропатки на один рубль.
Стакан какао за десять копеек, совсем малюсенький кусочек туристического чёрного хлеба за пятьдесят копеек. Поднял весь драгоценный обед на подносе, держа его усиленно двумя руками, отправился за столик в стороне от прохода в кофе.
Чтобы случайно кто-то из посетителей не свалил мой дорогой обед на пол в кафе. Ведь таких дорогих продуктов мне уже больше не суждено никогда где-то покупать.
За рубль шестьдесят мог в столовый общепит купить полный обед с добавками, а тут, мне не на что было смотреть. В совершенно пустом помещении, повернулся спиной к продавцу, подозрительно следящим за моими движениями.
Ложечкой постукал по маленькому яичку белой куропатки. Яичко разбилось, в нем увидел едва покрывшегося пухом маленького цыплёнка.
Мне стало дурно при виде этого трупика, не родившегося цыплёнка. Второе яичко не рискнул разбивать, чтобы не увидеть более ужасающую картину трагедии природы.
Конечно, мне не хотелось потерять больше денег, чем потерянных на яичках. Силком затолкал себе в рот комочек хлеба, который больше был похож на чернильную стиральную резинку, чем на хлеб.
На всякий случай, чтобы хлеб не попытался покинуть место своего заключения в моём желудке, залпом залил это место стаканом прокисшего какао и быстро выскочил на улицу.
Мне совсем не хотелось потерять ещё больше денег за уборку того, что пыталось вырваться из меня наружу. Ни такой богатый.
В полубессознательном состоянии от трагического зрелища в кафе. От бурлящей стихии в моём желудке, медленно поплёлся в сторону Цветного бульвара, постоянно сверяя по карте нахождение своего измученного тела и места моей работы в старом московском цирке.
Только к трём часам дня еле доплёлся до здания цирка, где меня ожидал Володя. Он стоял на Цветном бульваре возле цирка давно.
– Думал, что ты заблудился. – сердито, встретил меня Маргослепенко. – Что с тобой случилось? На тебе лица нет. Деньги ты потерял что ли? Твои документы кто-то украл? Ну, что все же там произошло?
– У меня все на месте. – трагически, ответил. – Это после кафе "Дары природы", началось что-то ужасное.
Стал рассказывать ужасные минуты моего обеда. Володя катался от смеха. У него даже глаза прослезились, когда он смеялся от моего рассказа. Мне было совсем не до смеха. Мне было дурно.
– Это хорошо, что ты вовремя смылся. – вытирая рукавом глаза мокрые от слез, сказал мне мой новый друг. – У тебя могли по червонцу высчитать за цыплят белой куропатки, которых ты обнаружил в купленных яичках. Вот, что касается хлеба, то тут дела обстоят значительно хуже. Ты купил туристический хлеб, который берут в походы, чтобы много ни таскать с собой. Когда на привале обедают, то этот маленький кусочек хлеба кладут в какую-то посуду и парят.
Хлеб вырастает объёмом до этой огромной посуды и его хватает на целую группу туристов. Так вот, сейчас хлеб у тебя в желудке растёт и скоро примет форму твоего желудка. Если ты к этому времени совсем не лопнешь? Так что терпи и жди финала. Возможно, повезёт?
Даже без слов Маргослепенко Володи чувствовал, как у меня в желудке что-то растёт. В этот момент сочувствовал беременным женщинам, которые девять месяцев находятся в таком состоянии, в котором находился в данное время.
Женщины, через свои муки, приводили на свет себе подобных. Что же касается меня, то в таком состоянии ничего не мог произвести, ещё хуже, мог потерять свою жизнь.
Надо было, быстрее принимать какие-то меры моего спасения, так как объем моего с каждой минутой угрожающе рос.
– На эскалатор в метро, ты, конечно не влезешь. – усмехаясь над моей бедой, говорил Маргослепенко Володя. – В такси тебя тоже не запхать. Придётся ехать нам до Комсомольской площади на автобусе с широкими дверями. Если, конечно, сегодня такой автобус будет? Будем надеяться наудачу. Вдруг, нам повезёт.
Мы простояли на остановке автобуса около часа. Наконец, появился нужный автобус и Маргослепенко Володя, буквально впихнул меня в него, так как с большим трудом передвигал ногами и войти в автобус никак не мог.
Живот у меня рос прямо на глазах. Меня сильно тошнило. Перед глазами жёлтые круги.
Из всех отверстий моего тела выходили тухлые запахи прокисшего теста и дрожжей.
Пассажиры сторонились меня, так как рядом со мной стоять было невозможно. По всему было видно, что меня нужно вести в больницу или срочно, вызывать скорую помощь.
Мне становилось очень плохо. Мог погибнуть в автобусе. Автобус привёз нас до «Ленинградского» вокзала. Вовкин друг, Шуралей, жил в переулке Кооперативном за мостом, рядом с высотным зданием, гостиница "Ленинградская".