Цитадели
Шрифт:
Глядя, как тренируются другие, решил помахать своим «цепом». Начал с борьбы со старым «противником» — столбом.
Но «воевать» со столбом скучно, тем более что ответить он не может. Кажется, подобные же мысли имел один из витязей, которому не досталось партнера по спаррингу. Мы переглянулись, кивнули и встали друг против друга.
Мой противник имел доспех княжеского дружинника — посеребренный юшман, шелом с личиной. Век я определить не смог. Это могла быть эпоха как Владимира Красно Солнышко, так и Дмитрия Донского. Будь на моем месте Виталик Красавки — мой студент, слегка подвинутый на древнерусском оружии, он бы определил с точностью до года. Ну может, и не до года, но до десятилетия, так это точно.
Зато я сумел определить оружие — четырехгранный кончар, удобный как для колющих, так и для рубящих ударов. Видимо, ради кистеня в руках новичка он еще взял в левую руку легкий щит.
До сих пор я выходил только против Ярослава и Гнома. Не скажу, что успешно, но иной раз и мне кой-чего удавалось сделать. Как-то раз чуть не оставил Гнома без глаза. Сам виноват — нечего было у меня оружие выбивать… Теперь же предстояло поработать с новым соперником. Это хорошо. Пригодится для реального боя.
«Противник» начал первым. Кончар взлетел на уровень моих глаз. Еще чуть-чуть и незнакомец мог зафиксировать победу. Но этого «чуть» ему не хватило. Мне удалось принять его клинок не на шар, как он предполагал, а на цепь и в ту же минуту нанести ответный удар: держа рукоятку в правой руке, шар перехватил в левую. Но вместо метания шара, я ударил именно рукояткой, что просвистела на волосок от его левого виска. Что же, в реальном бою мой противник получил бы полновесный удар…
Противник, скрывая досаду, картинно развел руками и поклонился — эти люди умели ценить чужой успех. Пусть даже случайный. Мне же, не скрою, было приятно. Подозреваю, что своей победой был обязан недооценке меня партнером. Но кто сказал, что в реальном бою такого бы не случилось?
От радости я провел еще одну тренировку. Но на сей раз мне не повезло. Парнишка в деревянных доспехах с плетенным из прутьев высоким воротником (вариант — то ли скифского, то ли чукотского воина?), но с русским клевцом, продемонстрировал высший класс! Его топорик просто перерубил одно из звеньев на цепочке моего кистеня. Хорошо, что шар упал не на ногу, а иначе я вышел из строя еще до боя. Соперник же дружелюбно кивнул головой и пошел выискивать более опытного поединщика.
Разглядывая изувеченное оружие, я только тряс головой. По моим соображениям, перерубить цепочку было просто невозможно! А вот, поди же ты… Чтобы такое сотворить, требуется не только сила, но и хороший глазомер. Даже не хороший, а супер (ладно, все-таки у меня русское действо — сверх) супер-пупер! А я получил урок. Придя в кузницу, в которой хозяйничал Гном (ну, а кто же еще?), попросил не только починить мне «гасило», но и пропустить через крупные ячейки цепи еще одну цепочку, поменьше. Пусть мое оружие станет тяжелее, но лишняя страховка не повредит.
Тренировка была в самом разгаре, когда кто-то скомандовал идти на обед. Я ожидал, что многие откажутся от еды. Оказалось, что правила идти в бой на голодное брюхо тут никто не придерживается. Да и когда он, бой-то?
Сразу же после обеда, не дав даже «утрясти» пищу, нас принялись расставлять по местам. Хотел уж было написать — по номерам, но вспомнил, что это все-таки не охота. Расстановкой занимался Ярослав. Но так к нему сегодня обращался только Борис, а остальные — строго по должности. Князь в Цитадели — это именно должность, а не титул. Напоминало эпоху военной демократии. В походе — князь, а после него — такой же родович. А если поход оказался неудачным — то не быть тебе больше вождем! Большинство солдат (воинов? витязей?) расходились по стенам, четко зная, какое место занимать. А я и не замечал раньше, что крыша заставлена корзинами с камнями, а в бойницах торчат арбалеты. Или же они были так хорошо замаскированы? Меня определили у бойницы в башне. А куда же еще? Повыше и подальше, чтобы не зацепило с непривычки…
…Противник наступал со стороны леса тремя клиньями, но мне показалось, что они повсюду. Я говорю «они», потому что не знал — как называть врага. Втайне (а может быть, в надежде?) ждал, что он будет исчадием ада. Какие-нибудь монстры. Злобные пауки, скорпионы, вампиры — весь набор, что подбрасывает голливудский конвейер. Или, на худой конец, ожидал чего-то монголоидного. Все-таки деревянная крепость в древнерусском стиле подразумевала, что и враг будет традиционным — киммерийцы, авары, хазары, печенеги… Ну и так далее, по списку из учебника. Но внешне, насколько сумел рассмотреть, противник не отличался от нас.
Когда они прошли примерно половину пути, на крыше защелкали катапульты и в наступающих полетели сотни камней. Строй смешался. Но замешательство длилось не больше минуты. Оставляя на пути раненых и перешагивая через убитых, наступавшие резко ускорили шаг и вышли из зоны обстрела катапульт. Вот тут с нашей стороны «заговорили» огромные самострелы. Плотный строй, в котором шли супостаты, только помогал — копье поражало не одного, а двух бойцов. По логике, следовало рассредоточиться. Но почему-то командиры врага не спешили подавать нужные команды… Словом, до наших стен дошла едва ли не пятая часть врага. Но даже и они превосходили все наши силы.
Они приближались. Теперь уже можно было открывать огонь. Ну «огонь» — это я по привычке. Сейчас бы нам пару ручных пулеметов. Или — с десяток автоматов калашникова. С такого расстояния даже я не промазал бы.
«Они» шли. Арбалетные болты и стрелы наших лучников выкашивали наступающих. Но «они» словно не замечали. Смешивался строй, падали люди, а они шли и шли. На какое-то мгновение мне стало плохо. Говорят — так сходили с ума финские пулеметчики на линии Маннергейма…
— Олег, не смотри туда, — услышал я за спиной голос Машки, пытавшейся оттащить меня от бойницы.
Но я уперся. Смотрел на развернувшуюся внизу бойню и не мог оторваться.
— Не смотри туда. Не надо, — настойчиво повторяла девчонка. — Тебе нельзя туда смотреть. Пока нельзя.
Я попытался проглотить ком, подкативший к горлу. Получилось неважно.
— Маш, почему так? — прохрипел я, выдавливая слова.
Если бы рядом не стояла девчонка, почти годящаяся мне в дочери, я бы зарыдал. Не заплакал (с детства не люблю этого слова), а именно — зарыдал в голос, как пьяная баба. От бессилия и от неправильности того, что видел, когда «хорошие наши» так безжалостно уничтожают «плохих чужих». Наверное, еще чуть-чуть, и я бы не выдержал. Но раздался голос Ярослава, командующего построения, и рыдания застряли где-то в горле…
Когда я спустился, народ уже строился в клин.
На острие встали двое. То, что одним был Ярослав, не удивило. Но вот вторым был Борис… Не староват ли? Хотя сегодня его никто не назвал бы стариком: доспехи скрывали сутулость, а шлем — седину…
Мое место в центре. Что же, все справедливо. Место кнехтов под защитой рыцарей. А я покамест даже на оруженосца не тяну. Так, пейзанин-ополченец, взявший в руки оружие. Утешало, что я стою между Гномом и Брясло — моими наставниками. Значит, сразу пропасть не дадут! И парень с клевцом во второй шеренге, крайний справа, скосив глаза, подмигнул с самым ободряющим видом.