Цивилизация Древней Греции
Шрифт:
Тем не менее она была разрешена одним человеком — двоюродным братом погибшего царя, который стал регентом до достижения подростком-наследником совершеннолетия. Это был сын Деметрия Прекрасного, младшего брата Гоната, отправленного в Кирену после смерти Магаса и погибшего там при драматических и романтических обстоятельствах. Его звали Антигон, и он был прозван Досоном, что значит «передающий свою власть», что было вполне заслуженно, поскольку, полностью исполняя функции царя и подписываясь этим титулом, он никогда не пытался отстранить юного Филиппа и передал ему, умирая, царство в целости и сохранности.
Прежде всего он, по-видимому, занялся устранением угрозы со стороны варваров-дарданцев, возможно уступив им некоторые пограничные районы. Потом он обратился против этолийцев, которые воспользовались в какой-то мере мятежом в Фессалии, и нанес им серьезное поражение в 228 году до н. э. Тем временем в следующем году Афины за огромную сумму, собранную отчасти за счет займов и иностранных пожертвований, добились вывода македонского гарнизона; однако, снова став свободным, полис, несмотря на уговоры Арата, отказался войти в Ахейский союз. Свою щедрость расточал Афинам Птолемей Эвергет, основавший в них гимнасий, носящий его имя. Чтобы отплатить за его услуги, афиняне создали тринадцатую филу — Птолемаидов в дополнение к Антигонидам и Деметриакам, чьи филы
Не сумев присоединить к себе Афины, Ахейский союз отвоевал Мегару и получил Эгину, Аргос и некоторые другие полисы Пелопоннеса. Однако Досона, видимо, это не сильно тревожило, поскольку в 227 году до н. э. он организовал морской поход в Карию, на юго-запад Малой Азии, где он установил отношения с местной династией, которая получила его покровительство: единственная и непродолжительная попытка Антигонидов возродить былую азиатскую мечту Антигона Одноглазого и Деметрия. Но как только он вернулся в Европу, он занялся проблемами на Пелопоннесе. Ситуация там действительно сложилась напряженная из-за политики спартанского царя Клеомена III, который, наследовав в 235 году до н. э. своему отцу Леониду, соправителю и победителю Агиса IV, после нескольких лет царствования все-таки вернулся к программе реформ, которую отклонил его отец. Согласно Плутарху, новый царь загорелся революционными идеями своего предшественника под влиянием жены, которая была вдовой Агиса. Каким бы романтическим ни было это объяснение, любопытным образом подчеркивающее роль, которую неоднократно играли в эллинистической истории женщины, Клеомен, пытаясь найти способ, чтобы восстановить величие Лакедемона, пришел, как и Агис, к необходимости глубокого реформирования социальной структуры Спарты. Но, будучи не столь наивным, он первым делом создал благоприятные условия для реформ, устранив потенцальных противников, совершив настоящий государственный переворот. Эти события на Пелопоннесе привели к возобновлению открытых военных действий. С помощью Элиды Клеомен напал на аркадский полис Мегалополь, входивший в Ахейский союз, и ахейцы вмешались: началась Клеоменова война. Она продолжалась уже больше года, когда в 227 году до н. э. Клеомен вернулся в Спарту во главе корпуса наемников. Его соправитель, второй царь Спарты, был убит. Клеомен получил свободу действий, подобно греческому тирану, как заметил Полибий. Желая вернуться к древним институтам Ликурга, он увеличил число полноправных граждан до четырех тысяч, причислив к ним новых лиц, получивших земельные наделы за счет перераспределения крупных владений. Он вернул престиж былого сурового воспитания, регулярных военных упражнений, общих трапез. Наконец, он модернизировал снаряжение своих гоплитов по образцу македонских солдат. В его армии, в которую входили, естественно, контингенты союзников и корпусы наемников, теперь появилось ядро элитных воинов вроде тех, кто в прошлом делал непобедимыми македонские войска.
С этими средствами Клеомен снова развернул военные действия в Аркадии, где овладел Мантинеей, и в Элиде, откуда он двинулся дальше, за границу с Ахайей, чтобы сразиться там с армией ахейцев. Его успехи настолько встревожили Арата и Ахейский союз, что после предварительных переговоров они полностью изменили союзнические отношения. Между тем Птолемей III, через своих посланцев следивший за обстановкой в Греции, решил прекратить финансовую помощь Ахейскому союзу, которую он оказывал ему уже долгое время, и помогать отныне своими субсидиями предприятиям Клеомена. Клеомен повел наступление в направлении Коринфского залива, дойдя до Пеллены в Ахайе, взял Аргос и другие города Арголиды и, наконец, занял Коринф, население которого открыло ему ворота. Только крепость Акрокоринф продолжали удерживать ахейские войска. Перед лицом столь серьезной угрозы Ахейский союз доверил Арату функции стратега со всеми полномочиями. Пока Клеомен осаждал Сикион, Арат отправил посольство к Антигону Досону, предлагая ему Акрокоринф в обмен на помощь в войне против царя Спарты. Под давлением необходимости человек, который когда-то отобрал у македонян главную из «греческих преград», вынужден был вернуть им ее, чтобы сохранить федеративное ахейское государство, которое было раздроблено атаками Клеомена, а также, как недвусмысленно указывает Плутарх, пользуясь «Воспоминаниями» самого Арата, из ненависти к спартанскому идеалу общей строгости и из боязни социальной революции, которую мог возбудить в консервативных полисах Союза пример царя-реформатора.
Весной 224 года до н. э. Досон, принявший предложение Арата, прибыл в Истм с сильной армией, отбил Коринф и снова разместил в крепости македонский гарнизон. Затем он занял Аргос, вынудив Клеомена вернуться в Лаконию, и в конце лета достиг Ахайи, где в городе Эгионе заседал федеральный совет Ахейского союза. Там он был провозглашен «главой всех союзных войск»: так в пользу Досона и против Клеомена был образован своего рода Эллинский союз по модели того, которым руководил после своей победы при Херонее Филипп II. Под его началом опять оказались ахейцы, Эпир, Акарнания, беотийцы, Фокика, локры и Эвбея, согласно перечислению Полибия, то есть уже не полисы, а группы полисов, объединенные географически, и федеративные государства. У Спарты практически не было шансов выстоять против этой сильной коалиции: кроме того, новый альянс образовывал противовес Этолийскому союзу, который в него не входил. Если Арат и ахейцы в результате этой операции получили надежду вернуть свое влияние на Пелопоннесе, то Антигон, снова завладев Коринфом и Истмом, мог больше не опасаться этолийцев: этот двойной удар восстановил престиж Македонии на уровне, до которого его поднял в свое время Гонат.
С этими значительными силами Досон, выбрав время, в 223 году до н. э. снова начал наступление на Аркадию и отвоевал некоторые крупные полисы, такие как Мантинея и Тегея, откуда он стал непосредственно угрожать Лаконии. Клеомен, озабоченный набором новой армии, дал свободу шести тысячам илотов, которые заплатили за свое освобождение по пятьсот драхм каждый, и принял их в армию. С их помощью он напал на Мегалополь, главный полис Акарнании, бывший членом Ахейского союза и до тех пор противостоявший всем его атакам: на этот раз Клеомен взял город и полностью его разрушил. Это был его последний успех. Финансировавший его Птолемей Эвергет потерял веру в его возможность уравновесить македонское могущество и принял решение прекратить его снабжение, посоветовав ему отказаться от войны. Клеомен не пожелал смириться с этим и ждал у Селласия, на севере Спарты, армию Досона, которая в июле 222 года до н. э. вышла из Тегеи и двинулась в долину Эврота. После жестокого сражения лакедемоняне были уничтожены. Клеомену с немногими верными приближенными удалось выйти в море и после недолгого пребывания на острове Антикифера, где он обдумывал дальнейшие действия (покончить с собой или продолжить борьбу в изгнании) Клеомен бежал в Александрию к Птолемею через Кирену, имевшую традиционные дружественные связи со Спартой. Там он спустя несколько месяцев был убит по приказу нового лагидского правителя Птолемея IV, который, таким образом, отказался от обязательств Эвергета.
Сражение при Селласии обозначило одновременно и окончательный упадок Спарты, которая впервые за всю свою историю подверглась чужеземной оккупации, и последний триумф македонской монархии. Пока в Лакедемоне шло восстановление «порядка предков» (за исключением царской власти, которая была уничтожена), Досон отметил свою победу дарами в храмах: сохранилась надпись о его пожертвовании в храме Аполлона в Делосе. Он был тяжело болен туберкулезом и чувствовал, что конец его близок: тем не менее он отправился к северным границам, на которые снова начали напирать варвары. Он умер в начале 221 года до н. э., приняв необходимые меры, чтобы его молодой преемник, которому было только семнадцать лет, воспользовался указаниями Совета, образованного его стараниями, и дружеским расположением Арата. После восьми лет плодотворного правления он передал Филиппу Македонское царство, которое полностью вернуло свое могущество и влияние и снова господствовало в Греции. Однако вскоре явственно обозначилась опасность, грозящая с запада, более серьезная, чем все те, что испытывали Греция и Македония, хотя их главы еще не придавали ей большой важности:
Рим начал вторжение на восточный берег Адриатики, подчинив своей власти главные очаги эллинизма в Италии и на Сицилии. Эти события следует кратко изложить.
Поражение Пирра и его уход из Тарента в 275 году до н. э. имели роковые последствия для полисов Великой Греции. Римские легионы, уже захватившие Локры и Кротон, вынудили Тарент сдаться в 272 году до н. э. Регий, последний крупный город южной Италии, покорился в 270 году до н. э. Отношения между греками и их завоевателями обычно принимали форму альянса, разумеется неравноправного, но основанного на принципе чистосердечия: локрийцы засвидетельствовали это, выбив новую монету, на которой была изображена аллегория чистосердечия — Пистис, коронующая персонифицированный Рим. Это завоевание имело для римлян последствия огромной важности: военные, потому что в верфях Великой Греции были построены римские эскадры, сыгравшие решающую роль в 1 — й Пунической войне; культурные, потому что отныне преумножаются связи между эллинистической цивилизацией, сохранившейся в полисах Южной Италии, и италийскими народами, все еще грубыми и дикими. Не случайно, что первым римским писателем, который перевел Гомера во второй половине III века до н. э., был грек из Тарента — Ливий Андроник. Еще одно последствие: между Римом и эллинистическими правителями были установлены первые официальные отношения. Их инициатором стал Птолемей Филадельф, в 273 году до н. э. отправивший посольство в сенат, который в следующем году до н. э. в свою очередь направил послов в Александрию. Нам не известно, в чем точно состояла «дружба», которая завязалась в результате этих визитов. Но достоверно то, что отныне на греческом западе существование Рима больше не игнорировалось просвещенными греками, которые начали им интересоваться: Каллимах упоминает о нем в одном из своих произведений, а поэт Ликофрон — в эзотерической поэме «Александра». Таким образом, постепенно складывались цивилизованные отношения между двумя мирами, которые долгое время не признавали друг друга.
Эллинизм на Сицилии пережил нечто подобное, но с некоторым опозданием. После отступления Пирра в Сиракузах на несколько лет воцарилась анархия. Затем, в 270–269 годах до н. э., глава наемников Гиерон, имевший титул стратега, принял на себя властные функции, повторив опыт Дионисия I и Агафокла. Но, в отличие от Агафокла, Гиерон взял себе царский титул. Его назвали Гиероном II, чтобы отличать от знаменитого тирана Сиракуз, бывшего другом Пиндара и правившего двумя столетиями ранее. Авторитет этого нового Гиерона вырос в 274 году до н. э., сразу после ухода Пирра, как о том свидетельствует XVI идиллия Феокрита, которую поэт в том же году до н. э. посвятил ему, прося, впрочем безуспешно, о покровительстве. Гиерон женился на сиракузянке из прославленного рода Филиста, профиль которой был выбит на золотых монетах. В течение своего долгого царствования (он умер в 215 году до н. э.) он умело управлял полисом. Когда римляне вторглись на Сицилию в начале 1-й Пунической войны, Гиерон, проводивший тогда совместно с карфагенянами военную операцию против Мессаны, быстро сообразил, как воспользоваться этим с выгодой для Сиракуз: в 263 году до н. э. он заключил союзнический договор с Римом, обновленный в 248-м. Таким образом он избежал войны, тогда как римляне сражались на востоке Сицилии, в Африке — под началом Регула и, конечно же, на море, где римский флот в 241 году до н. э. одержал крупную победу на Эгатских островах. Сиракузы же занимались тем, что выращивали на своей плодородной земле хлеб и снабжали продовольствием Рим, получая свою прибыль. Гиерон сам интересовался сельским хозяйством, о котором написал трактат, впоследствии высоко оцененный в Риме. Ему удалось наладить эффективную систему поставок зерна, взяв за образец модель монополии, существовавшей в лагидском Египте, и взимания поземельного налога. Как и другие эллинистические цари, он тратил получаемую прибыль на помпезные сооружения: величественный жертвенник, возведенный в Сиракузах, имел колоссальные размеры — 200 м в длину и 10 м в высоту. По его повелению при содействии ученого Архимеда и морского инженера Архия из Коринфа был сконструирован невероятных размеров корабль, который Гиерон отослал в дар Птолемею, поскольку только александрийский порт был достаточно велик, чтобы принять это громадное судно.
4. Западное Средиземноморье в эллинистическую эпоху.
Он продемонстрировал свою щедрость, оказав помощь родосцам, когда в 227 году до н. э. их город был разрушен страшным землетрясением. Если его слава, таким образом, достигла Восточного Средиземноморья, то его умелое управление, его доброжелательность и мягкость заслужили ему уважение и преданность сиракузян, и, когда он умер в возрасте девяноста лет в 215 году до н. э., как сообщает Тит Ливий, «народ взял на себя последний долг; скорее любовь граждан, а не заботы родственников сделала похороны царскими и славными» [20] . Не многие из эллинистических государей вызывали такие чувства. Однако через три года после его смерти, в 212 году до н. э., Сиракузы, совершившие ошибку и отказавшиеся поддержать Рим во 2-й Пунической войне, пали после долгой осады; город был разграблен, его население вырезано или продано в рабство, а его территория включена в римскую провинцию Сицилия. На западе оставался свободным только один крупный греческий полис — Массалия.
20
Перевод М. Е. Сергеенко.