Цивилизация людоедов. Британские истоки Гитлера и Чубайса
Шрифт:
4.2.1. Глобализм Обамы пробудил британское политическое самосознание
Катализатором этого до сих пор скрытого процесса, насколько можно судить в настоящее время, стала блистательная, хотя и потерпевшая неудачу стратегия Обамы по разрушению глобального рынка в интересах США.
Транстихоокеанское и Трансатлантическое торгово-инвестиционное партнерства (соответственно TPP и TTIP) должны были не просто вырезать из мировой торговли посмевшие задуматься о своём суверенитете (и, соответственно, независимости от глобальных финансовых монополий) страны БРИКС [77] , но и принципиально изменить сам характер взаимодействия государств (прежде всего вошедших в
77
БРИКС (англ. BRICS – Brazil, Russia, India, China, South Africa) – межгосударственное объединение пяти стран (Бразилия. Россия, Индия, Китай, ЮАР – Южно-Африканская Республика) основано в июне 2006 года.
Главное содержание указанных партнерств (равно как и продвигавшегося одновременно, а с содержательной точки зрения – и в одном пакете с ними Соглашения о торговле услугами – TISA), насколько можно судить (ибо они были секретными, и их участники не имели права открыто сообщать, какие же именно обязательства они подписывают, в том числе и своим народам, которых эти обязательства касались самым непосредственным образом, – положение, само по себе означающее отказ от демократии в её традиционном понимании [78] ), заключалось в принципиальном изменении характера рассмотрения споров государств с корпорациями.
78
Впрочем, протеже Жака Аттали, а затем менеджер банка Ротшильдов Rothschild et Cie Banque (контролирующий их банковский бизнес во Франции и в целом континентальной Европе) Макрон почти сразу же после своего прибытия в командировку в качестве президента Франции, ещё в 2017 году официально разъяснил послам Франции во всех странах мира, что «избирательная и представительная демократия» может применяться только на уровне местных сообществ, но никак не выше.
В рамках всех трех соглашений предполагалось установить, что вошедшие в них государства отказываются рассматривать такие споры сами на основе своего собственного или международного права и обязываются признавать решения специальных международных арбитражных органов, создаваемых (именно это явилось принципиальной новацией) под решающим влиянием глобального бизнеса.
Таким образом, отношения глобальных корпораций с государствами, на территории которых те действуют, по замыслу авторов соглашений должны были регулироваться в конечном счете самими этими глобальными корпорациями (в первую очередь американскими). Это объективно, вне зависимости от чьего бы то ни было желания низводило подписавшие хотя бы одно из трех названных соглашений государства до положения региональных представительств глобальных корпораций, не имеющих реальных обязательств перед своими народами и реальных прав – перед этими корпорациями.
Стратегия Обамы, основанная на невероятной переоценке возможностей США и базирующегося на их территории глобального бизнеса, не просто полностью провалилась, но и вызвала перенапряжение и провал всей глобалистской Америки (при нём представленной прежде всего финансовыми спекулянтами – время капитала социальных платформ как ключевого фактора политики ещё не пришло, он ещё только рос и осознавал себя, хотя Обама и стал первым «президентом социальных сетей»), ознаменованные невероятной победой Трампа. (По многочисленным свидетельствам, тот не верил в возможность своей победы до такой степени, что накануне подсчета голосов распустил свой избирательный штаб, который в случае победы кандидата автоматически становится основой его администрации)
Однако Евросоюз, рабски зависимый от США (прежде всего интеллектуально) и живущий почти полностью в рамках задаваемой ими повестки дня, обсуждал TTIP совершенно серьезно, – хотя это соглашение с неизбежностью означало уничтожение его экономики по образцу Восточной Европы (просто потому, что свободная торговля с США, Канадой и Мексикой делала эту экономику неконкурентоспособной из-за сравнительно больших социальных и административных издержек) и полную ликвидацию даже формальной тени суверенитета как европейских стран, так и самого Евросоюза, причём в пользу даже не США как государства, а глобальных монополий (правда, базирующихся в основном на их территории).
Серьезность рассмотрения этой перспективы Евросоюзом как потенциально вполне для него допустимой и реальной, насколько
Именно поэтому противнице Brexit Терезе Мэй в конечном итоге пришлось заниматься его практической реализацией в качестве главы правительства, несмотря на рекомендательный характер (для всех, кроме её предшественника премьера Кэмерона, который подал в отставку именно для того, чтобы развязать руки английскому государству в этом сложном вопросе) и весьма неоднозначные ход и итоги референдума.
Наследников Британской империи шокировала именно готовность европейцев безоговорочно, по первому предложению США отказаться от своей идентичности и превратить свои государства в придаток глобального бизнеса (в основном базирующегося на территории США).
Свободная же торговля с НАФТА [79] для Англии, превращенной к тому времени либеральной экономической политикой в глобальный финансовый бутик с добычей газа и строительством роскошных яхт, практически не создавала проблем, так как критически значимую часть, если не вообще большинство своих промышленных производств страна к тому времени уже утратила. Это было наглядно подтверждено демонстративно скорым после принятия решения о Brexit’е созданием зоны свободной торговли с Канадой (а значит, и со всей НАФТА).
79
North American Free Trade Agreement (NAFTA) – Североамериканское соглашение о свободной торговле.
Однако по горячим следам казавшихся действительно невероятными событий мало кто из наблюдателей в то время обратил внимание на то, насколько серьезно Brexit подорвал стратегические интересы США в Евросоюзе.
4.2.2. Brexit: удар в спину США
Заголовок этого параграфа ни в коей мере не является преувеличением, – по крайней мере, с точки зрения вашингтонского истеблишмента.
Англия была наиболее влиятельным представителем США в Евросоюзе и единственным значимым его донором, последовательно поддерживавшим безумное иждивенчество режимов, созданных США в Восточной Европе. (Откровенно колониальный характер освоения последней корпорациями «старой» Европы лишило их экономики, а с ними и их народы каких бы то ни было приемлемых перспектив и превратило их элиты, за весьма редким исключением, в оторванных от своих народов наемников, на корню скупленных глобальными корпорациями США и используемых по мере надобности – прежде всего для ослабления Евросоюза с тем, чтобы он ни при каких обстоятельствах не смог стать их полноценным глобальным конкурентом.)
Более того: США в рамках Евросоюза обеспечивали политический контроль над развитыми странами континентальной Европы своего рода «клещами» – с одной стороны Англия, с другой – восточноевропейские сателлиты. Brexit не просто разрушил эти клещи (оставив в качестве института контроля за богатой частью Европы одно лишь НАТО, так как Восточная Европа без Англии годится лишь на истерики и давление, но никак не контроль), но и способствовал переходу ряда стран Восточной Европы (и в первую очередь наиболее значимой из них – Польши) из-под американского контроля под английский, качественно расширив стратегическое влияние и, соответственно, возможности Англии [80] .
80
В рамках Евросоюза Англия боролась в Восточной Европе с влиянием Германии в интересах США, будучи при этом связана рамками и процедурами европейской бюрократии. Выйдя из Евросоюза, Англия стряхнула с себя эти ограничения, повысив эффективность непубличных действий, – и при этом в силу пусть и скрытого, но жесткого конфликта с США получила возможность работать на себя, а не на «старшего брата». При этом для восточноевропейцев она обрела дополнительную привлекательность как самостоятельный центр силы, не отягощенный негативной репутацией Германии или США.