Цивилизация людоедов. Британские истоки Гитлера и Чубайса
Шрифт:
Существенна и финансовая сторона дела: Англия обеспечивала 10 % бюджета Евросоюза, утрата которых [81] стала стимулом серьезного сокращения финансирования с 2020 года стран Восточной Европы, утративших из-за евроинтеграции свою хозяйственную жизнеспособность (на их поддержку, – а точнее, на обеспечение практически гарантированных прибылей в них корпораций «старой» Европы, – шло в 2017 году 43 % бюджета Евросоюза).
Помимо ускорения национальной катастрофы стран Восточной Европы (хозяйственной – прежде всего Прибалтики, Болгарии и Румынии, политической – прежде всего Польши и Венгрии), это подорвало саму принципиальную модель Евросоюза, являющегося, как было указано, финансируемой государствами (а в конечном счете населением) «старой» Европы зоной гарантированных
81
Местью континентальной Европы стало выкидывание английских предприятий из всех, каких только можно, европейских программ развития военно-промышленного комплекса (ВПК) – формально абсолютно обоснованное, при этом крайне болезненное для Англии и выгодное для предприятий «старой Европы» (правда, выгодность эта сохраняла существенное значение лишь до кратного удорожания электроэнергии и начала реализации политики США по выдавливанию европейских арсеналов на Украину для замены их в европейских армиях своим вооружением – с лишением европейского ВПК критически необходимых для него «домашних» рынков сбыта).
Для стабилизации Евросоюза в новых условиях понадобилась организация чудовищных внешних шоков в виде коронабесия (и сопутствующей ему беспрецедентной финансовой накачки экономики) и подготовки украинского нападения на Россию. Последнее в военном отношении было сорвано начатой на упреждение специальной военной операцией, но фрустрировало континентальную Европу глубоким эмоциональным шоком, энергетическим кризисом (усиленным взрывом «Северных потоков») и потоком агрессивно навязывающих своё иждивенчество беженцев. Череда шоков, не решая содержательных проблем, позволила тем не менее сохранить Евросоюз в стабильности оцепенения (причём на уровне спецслужб наблюдались признаки подготовки к использованию для её продления и внутреннего шока, связанного с радикализирующимися исламистскими «бешенцами»).
Тем не менее шоковая подморозка Евросоюза, какой бы длительной, разнообразной и эффективной она ни была, носит неизбежно временный характер, и его привычная и давно уже заскорузлая модель объективно, против воли большинства её участников приобретет прочно забытый и не только неконтролируемый, но и мало предсказуемый в настоящее время внутренний динамизм.
Этот динамизм распахивает новые перспективы перед Россией (равно как и создает для неё качественно новые и весьма серьезные угрозы), однако он впервые после завершения Первой Мировой войны выводит ситуацию в Европе из-под системного контроля США, что совершенно неприемлемо для последних.
«США – речь, разумеется, здесь идет прежде всего об американских транснациональных корпорациях – стремятся спасти свою экономику путем поглощения евросоюзовской, т. е. они собираются проделать с Западной Европой то, что Западная Европа в 1990-е годы проделала с восточноевропейской экономикой – «съесть» её и таким образом оттянуть на 10–15 лет надвигающийся кризис. Поглощение Западной Европы предполагает наличие Евросоюза, но – ослабленного. А вот чтобы сломать американский план, его европейские противники (кроме Ватикана это – ситуационно – Виндзоры и часть Сити прежде всего Ротшильды) должны уничтожить Евросоюз – в таком виде «съесть», а главное, «переварить» Западную Европу будет очень и очень трудно» [95; с. 494].
Представляется принципиально важным, что США ни сейчас, ни исторически не питают ни малейших симпатий к английскому правящему классу, нынешнее непокорство которого, помимо прочего, объективно грозит ускорить превращение Европы (средний класс которой едва удалось отвлечь от его обеднения угрозой безопасности, созданной наплывом мигрантов) в Большой Ближний Восток либо, наоборот, привести к восстановлению европейского политического самосознания (хотя даже вообразить себе последнее в настоящее время совершенно невозможно). Для США первый вариант представляется неприятным, но второй – категорически неприемлемым и стратегически
Кроме того, отделившейся от Евросоюза Англии приходится вновь переосмысливать своё позиционирование в мире, – и привычной роли «младшей сестры» США становится для этого катастрофически недостаточно (особенно с учетом объективного падения геополитического значения этой роли, больше не сопряженной с присмотром за европейцами).
И здесь, просто следуя своей исторической памяти, британский правящий класс невольно уже начал пытаться подрывать американское доминирование – и более независимым поведением в арабском мире, и выстраиванием собственных системных отношений с Китаем (пусть даже перенос в Гонконг глобального финансового центра из Сити не удался), и даже робкой попыткой укрепления своих позиций в Африке, опять-таки символически предпринятой несчастной и давно уже всеми забытой бесцветной Терезой Мэй, запомнившейся единственно своей тростниковой юбчонкой.
Даже слабая и непоследовательная активизация Англии, более не сдерживаемой путами в виде Евросоюза, на пространстве бывшей Британской империи воспринимается США как стратегическая угроза, – и вызывает весьма жесткую ответную реакцию.
4.2.3. Скрипали: переход конфликта «США – Англия» в открытую фазу
Уже давно забытое на фоне последующих информационных войн и просто провокаций предполагаемое применение химического оружия в Англии против предателя Скрипаля и его дочери (то есть против двух граждан Российской Федерации), их похищение, изоляция (с более чем вероятным последующим убийством английскими спецслужбами) и развязанная вокруг этого безумная антироссийская истерика до сих пор буквально режут глаз поразительным непрофессионализмом.
Английские спецслужбы, помимо склонности к демонстративному насилию, традиционно отличаются глубоким пониманием реальности (вызванным и традицией инициативной поддержки гражданами, включая специалистов, своего государства). Скандал же со Скрипалями изобиловал не только заведомо нелепыми официальными заявлениями, но и чудовищными для западного сознания действиями (вроде немотивированного зверского умерщвления домашних животных и голословных обвинений в адрес очевидных представителей ЛГБТ-сообщества, пусть даже и российского), дискредитировавшими правительство Мэй даже на современном ему западном информационном фоне.
Эта дискредитация вызывала ощущение как минимум побочной цели организаторов провокации (насколько эффективно могут и по сей день работать английские спецслужбы, можно, по всей видимости, с исчерпывающей полнотой судить по убийству собравшегося вернуться в Россию Березовского или по серии «загадочных» смертей ряда других видных эмигрантов из нашей страны, часть из которых носила откровенно демонстративный характер).
Ведь в то время многим казалось, что крах правительства Терезы Мэй может привести Англию обратно в «европейское стойло» (косвенный признак надежд на это – отсутствие активации весьма мощного шотландского проевропейского сепаратизма при том, что в Шотландии находится половина английской промышленности, включая почти всю добывающую). Главный европейский бенефициар подобного развития событий – Германия – после войны кастрирована англосаксами в политическом плане и утратила способность к осознанным стратегическим действиям, однако США вполне могли рассчитывать откровенно безумными обвинениями спровоцировать Россию на резкий аргументированный протест и активные встречные действия (прежде всего юридические), превратившие бы Мэй и критически значимую часть британской элиты в недоразумение и всемирное посмешище.
Однако России – и далеко не только в силу глубочайшего объективного противоречия интересов с развязавшими против нас беспрецедентную по своей всеобъемлющности агрессию США – необходима Англия именно вне Евросоюза, как активный фактор внутренней дестабилизации всего Запада. Соответственно, во время скандала со Скрипалями нам нужно было сохранение правительства Терезы Мэй вне зависимости от степени демонстрируемой им русофобии. В силу изложенного (хотя нельзя сбрасывать со счетов и возможность проявления, таким образом, простой политической импотенции современной управленческой элиты) Россия категорически отказалась поддаваться на провокацию, включающую отравление, похищение и вероятное убийство её граждан.