Цивилизация статуса
Шрифт:
– И что вы об этом думаете?
– А что тут думать? Так уж получилось.
– Вы не хотели бы изменить этот порядок?
– Может быть, и хотел бы. Но, как изобретатель, я все равно отношусь к нестабильным элементам.
(Гражданин Барн Трентен, возраст 41 год, занятие – инженер-атомщик, специалист по конструированию космических кораблей. Нервный интеллектуал с печальными карими глазами.)
– Вы хотите знать, чем я занимаюсь на работе? Бездельничаю. Мне некуда приложить силы, я просто
– Вы, кажется, недовольны, гражданин Трентен.
– Да. Я хотел быть инженером-атомщиком и для этого учился. А после выпуска обнаружил, что мои знания устарели на пятьдесят лет, да и никому не нужны.
– Почему?
– Потому что все автоматизировано. Не знаю, известно ли это большинству населения, но дело обстоит так. От добычи сырья до получения конечного продукта – автоматизировано все. Человек нужен лишь для контроля над количеством производимого продукта, а оно определяется численностью населения. И даже здесь участие человека сводится к минимуму.
– А что, если часть оборудования выйдет из строя?
– На то есть ремонтные роботы.
– А если они сломаются?
– Проклятые железяки – саморемонтирующиеся. Мне остается только стоять в сторонке и заполнять отчет. Весьма странно для человека, считающегося инженером.
– Почему бы вам не поменять работу?
– Нет смысла. Я проверял, остальные в таком же положении – присутствуют при автоматических процессах, которых не понимают. Назовите любую отрасль – либо «инженер-наблюдатель», либо никто.
– Такая же ситуация и в космонавтике?
– Безусловно. За последние пятьдесят лет ни один пилот не покидал Земли. Скоро они разучатся управлять кораблями.
– Понимаю, все автоматизировано... Ну а если случится нечто непредвиденное?
– Трудно сказать. Если корабль попадет в незапрограммированную ситуацию, он будет парализован, по крайней мере временно. Я думаю, там стоят селекторы оптимального выбора, но вряд ли испытанные. В лучшем случае он будет действовать замедленно. В худшем – вообще не будет действовать. По мне так пусть! Надоело ошиваться вокруг машин, день за днем наблюдая безотрадное однообразие операций. Большинство моих коллег чувствуют то же самое. Мы хотим дела, любого дела! Вы знаете, что сотни лет назад пилотируемые корабли исследовали планеты других звездных систем?
– Да.
– Вот это нам необходимо сейчас. Двигаться вперед, исследовать, изучать!
– Согласен. Но вы не думаете, что говорите довольно опасные вещи?
– Кажется. Но, если говорить честно, я уже не боюсь. Пускай отправляют на Омегу, если хотят. Хуже мне не станет.
– Вы слышали об Омеге?
– Про нее знает каждый, кто связан с космическими кораблями. «Земля – Омега» – единственный сохранившийся маршрут... Страшная планета. Лично я во всем виню церковь.
– Церковь?
– Только ее. Проклятые ханжи, только и знают, что канючат про всякий там Дух Человеческого Воплощения. Одного этого достаточно, чтобы человека потянуло ко
(Гражданин Отец Бойрен, возраст 51 год, занятие – священнослужитель. Величавый округлый мужчина в шафрановой рясе и белых сандалиях.)
– Верно, сын мой, я аббат местного отделения Церкви Духа Человеческого Воплощения. Церковь является официальным религиозным выражением правительства Земли. Наша религия едина для всех народов и состоит из лучших элементов старых исповеданий, искусно скомбинированных во всеобъемлющую веру.
– Гражданин аббат, а разве нет противоречий между догматами религий, составляющих вашу веру?
– Были. Но основатели нашей церкви отбросили все противоречивые идеи. Мы стремились к согласию, а не к расколу и сохранили лишь отдельные яркие детали некогда великих религий, детали, знакомые людям. В нашей церкви не бывает ереси, так как мы всеприемлющи. Личность может веровать во что угодно, если только несет священный Дух Человеческого Воплощения. Ибо наш культ есть культ Человека. И дух его есть дух божественного и священного Добра.
– Не могли бы вы определить понятие «добро», гражданин аббат?
– Пожалуйста. Добро – это та сила внутри нас, которая вдохновляет человека на дела, требующие согласия и смирения. Культ Добра является культом самого себя и потому единственно верным культом. Личность, которой мы поклоняемся, есть идеальное социальное существо: человек, удовлетворенный своим положением в обществе, однако готовый творчески продвинуться в своем статусе. Добро великодушно, ибо является подлинным отражением любящей и сострадающей Вселенной. Добро непрерывно изменяется во всех своих аспектах, хотя проявляется... У вас странное выражение лица, молодой человек.
– Простите, гражданин аббат. Мне кажется, я уже слышал эту проповедь – или что-то очень похожее.
– Сие всегда остается правдой.
– Безусловно. Еще один вопрос, сэр. Не могли бы вы рассказать мне о религиозном воспитании детей?
– Эту обязанность несут роботы-исповедники, в соответствии с духом древнего трансцендентального фрейдизма. Робот-исповедник наставляет ребенка так же, как и взрослого. Он выслушивает их проблемы внутри социальной матрицы. Он их постоянный друг и учитель. Будучи роботом, исповедник дает точные и недвусмысленные ответы на любые вопросы. Это большая помощь в воспитании ортодоксальности.
– А что делают священнослужители-люди?
– Наблюдают за роботами-исповедниками.
– Присутствуют ли роботы в закрытых классах?
– Не могу вам ответить... Нет, я в самом деле не знаю. Закрытые классы закрыты для аббатов так же, как и для всех остальных.
– По чьему приказу?
– По приказу Шефа Секретной Полиции.
– Понимаю... Благодарю вас, гражданин аббат Бойрен.
(Гражданин Энайн Дравивиан, возраст 43 года, занятие – правительственный служащий. Узколицый мужчина с глазами-щелочками, усталый и преждевременно постаревший.)