Цивилизованная западня
Шрифт:
– C'est la vie7, – уже улыбаясь, но по-прежнему с легкой тоской в глазах, ответил Том Булье на эту колкость.
– Сколько же у Вас детей? – задал напрашивающийся вопрос Мильнер.
– Ни одного! – весело ответил на ожидаемый вопрос старина Томас, – никогда не было и абсолютно точно никогда не будет! – добавил он с каким-то горделивым наслаждением.
Мильнер в очередной раз выразил удивление, на что тут же среагировал его собеседник.
– Природа всё сама решила, – практически пропел
– Не любите детей? – уважительно спросил Брюс, так как и сам не относился к числу заядлых педагогов.
– Терпеть не могу! – по-стариковски ворчливо прохрипел Булье, впервые настолько явно показав свое истинное лицо, – от них слишком много шума пока они маленькие и бесконечная нервотрепка на протяжении всей последующей жизни.
– А как же стакан воды на старости лет? – язвительно подметил Мильнер, хоть и сам разделял взгляды эгоистичного старика.
– Жюль, воды! – демонстративно громко распорядился Булье.
– Une seconde8, – прозвучало в ответ, и уже через считанные секунды официант принес графин с водой и два вычурных бокала.
– Как видите, с этим нет никаких проблем, – самодовольно сказал француз, – а Вы, мистер Мильнер? У Вас есть дети?
– Нет, – спокойно ответил Брюс, – признаться, я тоже не нахожу ничего привлекательного в последствиях инстинктивного порыва. Да и отношения с женщинами не стремлюсь доводить до брачного контракта.
После слов Мильнера красное от выпитого вина лицо Тома Булье запечатлелось в искреннем восторге. Его взгляд походил на тот, которым обычно смотрят профессора на своих талантливых учеников. И подпитавшись порцией цинизма своего молодого единомышленника, старик с воодушевлением начал рассказывать о своей, ныне покойной, сестре: о том, как она имела глупость нарожать кучу детей, и каким кошмаром это для нее вылилось… В другой раз Брюс смог бы дослушать эти душевные причитания, но в данный момент алкоголь в его организме достиг того уровня, когда только неимоверные усилия и скорость реакции могут помочь избежать конфуза.
Так часто бывает, что изрядно выпивший человек, не осознавая своего алкогольного отравления, продолжает вливать в себя спиртные напитки до тех пор, пока в одно короткое мгновение его сознание и набитый чем угодно желудок не выразят свой решительный протест.
Подобное произошло и с Брюсом Мильнером. Под воздействием выпитого за этот насыщенный вечер вина и пива, съеденные в этом пафосном ресторане блюда стали просится наружу. В первую очередь улитки по-бургундски.
Опасаясь, что угощения могут в любой момент вернуться на стол, Мильнер вставая резким движением отставил стул и направился к ближайшему официанту.
– Уборная, – сказал он коротко, дабы не спровоцировать извержение улиток прямо на молодого человека.
Быстро сориентировавшись в ситуации худощавый парень с характерным французским носом аккуратно подхватил пьяного гостя под локоть и вместе с ним отправился к дверям туалета.
– Вам нужна моя помощь? – учтиво поинтересовался официант.
– Мерси боку! Дальше я сам, – так же, практически не размыкая губ, сказал Брюс, уже самостоятельно входя в заранее открытую для него дверь.
Ввалившись в ближайшую кабинку, Мильнер опустился на колени перед белоснежным керамическим унитазом.
– Гребаные улитки! Какую дрянь только не запихивают в себя люди, – тихо пробормотал он после того, как проблевался.
Затем, опершись спиной на перегородку кабинки и вытянув ноги вперед, Мильнер закрыл крышку унитаза и спустил воду.
– Праздник удался, – хрипло засмеялся именинник.
Наигравшись до рвоты в золушку-миллионера, Брюсу хотелось просто телепортироваться в свое скромное жилище, минуя прощальные рукопожатия с Томом Булье и оплаты по счету.
– Какая ирония, – продолжил он общение с самим собой, – мне придется заплатить в три дорога за еду, которую даже не успел переварить мой желудок. А эти проклятые улитки?! Кто вообще додумался их есть? Не иначе как бабушка этого кретина Булье. Мой организм был явно неготов к этой засоленной резине! «Мистер Мильнер, если Вы не против, я угощу Вас. Они прекрасно сосчитаются с этим вином…», – перекривлял он француза, – Как ловко он уболтал меня съесть эту дрянь!
Последняя фраза этого эксцентричного монолога, казалось, молнией разразилась в его сознании. Он испытал ощущения подобные тем, что испытывает ученый математик, решив наконец одну из сложнейших задач, над которой бился много долгих лет.
Выходец из бедной неблагополучной семьи Брюс Мильнер последние годы своей жизни страдал от того, что упирается в непреодолимую стену безысходности. Он мечтал разбогатеть, и его нельзя было упрекнуть в безынициативности или бездействии. Он много раз выстраивал различные бизнес планы и бросал все силы и доступные ему средства на их реализацию. Но каждый раз наивный предприниматель терпел неудачу за неудачей по банальным и распространённым причинам – нехватка оборотных средств и отсутствие по-настоящему грандиозной идеи.
Как раз именно такой, безумный в прямом и переносном смысле, но простой, как и все гениальное, замысел неожиданно родился в голове алчного американца. И под стать этой сумасшедшей идее, местом ее рождения стал, хоть и вымытый до блеска, но все же сортир. Это было даже слишком символично, так как замысел Мильнера был в том, чтобы скармливать людям все что только можно – начиная от кислых попок муравьев и заканчивая…, но об этом немного позже.
Еще минут пять новоиспеченный гений пищепрома сидел в классической позе пьяницы почти неподвижно. Но ураган, связанный с новой авантюрой мыслей, доводил его чуть ли не до сексуального возбуждения. «Люди никогда не перестанут жрать! Это же так очевидно», – думал он с наслаждением, – «И проглотят все, что только им удастся скормить!»