Cлово президента

Клэнси Том

– Конечно, так и должен…

– ., поступать человек, – закончил его мысль Арни. – Такова позиция этих двадцати процентов. Они будут уважать и поддерживать тебя, даже если в некоторых вопросах не согласны с тобой.

Почему? Да потому что они понимают, что ты – порядочный человек и сдержишь данное тобой слово. А им хочется, чтобы тот, кто занимает должность президента, был честным и порядочным человеком. Для них важно быть уверенными в том, что, если все покатится к чертовой матери, найдется кто-то, готовый по крайней мере попытаться исправить положение и приложить к этому все силы.

Все остальное – внешнее оформление. Только не думай, что оформление и умение обращаться к людям ничего не стоят, ладно? Совсем неплохо, если ты сможешь умело и убедительно подать свои идеи. В своей книге о Хэлси, «Сражающийся моряк», ты тщательно выбираешь слова, когда хочешь, чтобы читатель понял тебя, верно? –

Президент кивнул. – То же самое относится к идеям – черт возьми, эти идеи еще более важны, и потому тебе придется подавать их с соответственно большим искусством, понимаешь? – Глава администрации пришел к выводу, что план урока выполняется вполне успешно.

– Арни, а ты сам согласен с моими идеями?

– Не со всеми. Думаю, ты не прав в вопросе с абортами – женщина должна иметь право выбора. Я не согласен и с некоторыми другими идеями. Зато, господин президент, я ни на минуту не усомнился в вашей честности и порядочности. Я не могу убедить тебя, во что верить и во что нет, но ты готов прислушаться к предложениям. Я люблю эту страну, Джек. Моя семья сумела спастись из Нидерландов, и мы пересекли Ла-Манш в лодке, когда мне было всего три года. Я до сих пор помню, как меня тошнило от морской болезни.

– Ты еврей, Арни? – с удивлением спросил Джек. Раньше он как-то не задумывался о его религиозной принадлежности.

– Нет, но мой отец принимал активное участие в движении сопротивления, и немецкий агент выдал его оккупационным властям. Отцу угрожал расстрел, но нам удалось спастись. В противном случае мы с мамой оказались бы в том же концентрационном лагере, что и Анна Франк. Впрочем, это не спасло остальных родственников. Моего отца звали Биллем, и после войны он решил перебраться сюда. Я вырос, слушая рассказы о своей родине и о том, как эта страна отличается от Голландии. Америка действительно непохожа на Голландию. Я стал тем, кем являюсь сейчас, потому что стремился защитить существующую здесь систему. Почему Америка отличается от других стран? Думаю, все дело в Конституции. Меняются люди, меняются правительства, меняются идеологии, но Конституция остается прежней. Ты и Пэт Мартин принесли присягу в верности конституции. Я тоже, – продолжал ван Дамм. – Только я принес присягу самому себе, матери и отцу. Я не обязан соглашаться с тобой по всем вопросам, Джек. Но я знаю, что ты стараешься поступать как можно лучше. Это значит, что моя работа заключается в том, чтобы защитить тебя, дать тебе возможность действовать в соответствии со своими убеждениями. Поэтому ты должен выслушивать меня. Иногда придется совершать поступки, которые тебе не по душе, но у вашей работы, господин президент, свои правила. Вот почему придется следовать им, – негромко закончил глава президентской администрации.

– Как я справляюсь с делами? – спросил Райан, обдумывая самый важный урок недели.

– Неплохо, но должен лучше. Келти по-прежнему остается для нас источником раздражения, а не угрозой. После того как ты совершишь поездку по стране, ясно показав, что являешься президентом, его положение ухудшится. А теперь вот что еще. Как только ты начнешь поездку и будешь встречаться с людьми, тебе станут задавать вопросы о переизбрании. Каким будет твой ответ?

– Я не хочу быть президентом, Арни, – решительно покачал головой Райан. – Пусть меня заменит кто-нибудь другой по истечении…

– В таком случае тебе придется столкнуться с массой неприятностей. Никто не будет принимать тебя всерьез. Ты не сможешь провести в Конгресс людей, которых хочешь. Твои возможности будут ограничены, и ты не сумеешь осуществить преобразования, о которых говоришь. Твое политическое влияние резко снизится. Америка не может позволить себе этого, господин президент. Иностранные правительства – во главе них стоят политические деятели, не забывай этого, – не будут воспринимать тебя серьезно, а это повлечет за собой отрицательные последствия для национальной безопасности страны как в ближайшее время, так и в отдаленном будущем. Итак, как ты ответишь репортерам на этот вопрос?

Президент чувствовал себя подобно третьекласснику, поднявшему руку в ответ на вопрос учителя.

– Скажу, что еще не принял решения.

– Совершенно точно. Сейчас ты проводишь работу по восстановлению правительства, а к вопросу о переизбрании вернешься, когда придет время. Я незаметно дам понять, что ты обдумываешь вопрос о том, чтобы выставить свою кандидатуру на следующий срок, что, по твоему мнению, главным является благополучие страны, и когда репортеры зададут тебе этот вопрос, ты просто повторишь сделанное раньше заявление. Этим ты дашь понять иностранным правительствам, что тебя нужно принимать всерьез, а американский народ поймет тебя и будет уважать твою точку зрения. Говоря о практической

стороне проблемы, следует иметь в виду, что во время предварительных выборов обе партии не будут останавливаться на маргинальных кандидатах, которые могут не получить поддержки Капитолия. Они проголосуют за делегации, не связавшие себя определенными обязательствами. Может быть, тебе придется даже выступить по этому вопросу… Я поговорю об этом с Кэлли. – Арни промолчал о том, что средствам массовой информации понравится именно такая перспектива. Освещение двух политических конвенций, к началу которых партии пришли без определенного выбора, является мечтой, о которой средства массовой информации даже не решаются думать. Арни старался представить все как можно проще. Независимо от того, какую позицию займет Райан, как только он объявит о ней, не меньше сорока процентов электората – скорее больше – выступят против нее. Забавным качеством тех двадцати процентов, о которых он все время говорил Райану, является то, что среди них находятся люди, принадлежащие к разным категориям всего политического спектра – подобно себе самому, они меньше интересуются идеологией и гораздо больше характером кандидата. Некоторые будут яростно возражать, ничем не отличаясь этим от тех сорока процентов, выступающих против, хотя не исключено, что в конце концов проголосуют за него. Так бывало всегда, потому что они, хотя и были честными людьми, ставящими интересы страны выше предубеждений, часто вовлекались в общее течение и выбирали из лучших побуждений человека, честность которого уступала честности избирателей. Райан еще не понял возможностей, которыми он располагает, и, вероятно, будет лучше, если он не поймет их, потому что, думая об этих возможностях, он может попытаться управлять ходом событий, а это у него всегда получается плохо. Даже честные люди способны совершать ошибки, и Райан ничем не отличался от остальных. Вот почему существовали люди, подобные Арнолду ван Дамму, умеющие учить кандидатов в президенты и одновременно направлять их. Он посмотрел на своего президента, заметив на его лице смятение, сопровождающее новые мысли. Было очевидно, что Райан пытается понять это, и, возможно, добьется успеха, потому что он умел прислушиваться к советам и обладал особым искусством обрабатывать полученную информацию. Впрочем, он вряд ли сумеет понять весь процесс до его естественного конца. Только Арни и, может быть, Кэлли Уэстон, были способны заглянуть так далеко в будущее. За последние недели ван Дамм пришел к выводу, что у Райана есть задатки настоящего президента. Теперь перед ним, перед главой президентской администрации, стоит задача добиться, чтобы Джек остался на этом посту.

***

– Мы не можем сделать этого, – запротестовала индийский премьер-министр и затем призналась:

– Американский флот только что преподал нам урок.

– Да, это был жестокий урок, – согласился Чанг. – Но он не причинил вашим кораблям серьезных повреждений. Насколько мне известно, они выйдут из ремонта через две недели.

Услышав это заявление, индийский премьер-министр резко повернула голову и посмотрела на представителя Китая. Это обстоятельство стало известно ей самой всего пару дней назад. Ремонт поглотил ощутимую часть финансов, выделяемых индийскому флоту на оперативные расходы, и это изрядно обеспокоило ее. Не каждый день случается, что иностранная держава, особенно не так давно бывшая противником в войне, сообщает сведения, которые могут стать известными только от своего агента в правительстве Индии.

– Мощь Америки – это всего лишь внешний фасад. Она представляет собой гиганта с больным сердцем и поврежденным мозгом, – заметил Дарейи. – Президент Райан – маленький человек, занимающий высокую должность. Вы сами сказали это, госпожа премьер-министр. Если мы сделаем его работу еще более трудной, то Америка потеряет свою способность мешать нам на достаточно длительный срок, необходимый для достижения наших целей. Американское правительство парализовано и останется в таком состоянии в течение еще нескольких недель. От нас требуется лишь одно – усилить этот паралич.

– И как можно этого достичь? – спросила премьер-министр Индии.

– Самыми простыми средствами: нужно всего лишь заставить Америку выполнять все данные ею обязательства и одновременно нарушить ее внутреннюю стабильность. С вашей стороны понадобятся всего лишь демонстративные действия. Остальное я беру на себя. По-моему, лучше, если вы не будете знать о том, что мы собираемся предпринять.

Будь он способен на это, Чанг даже перестал бы дышать, чтобы лучше контролировать свои чувства. Не каждый день доводится встретить человека еще более жестокого и безжалостного, чем он сам. Это верно, он не имел ни малейшего желания знать о планах Дарейи. Пусть лучше другая страна ввязывается в войну.