Cлово президента
Шрифт:
– Нет, их увели у меня из-под носа в Африке. Кто-то еще экспериментирует с ними. Как бы то ни было, это нарушило мои планы на целую неделю. Ну и черт с ними. Я разглядываю этого крохотного мерзавца уже пятнадцать лет.
– Насколько свежий образец крови ты получил?
– Он взят у пациента «Зеро». Мы сразу опознали его. Это вирус заирской лихорадки Эбола, штамм Маинги. У нас есть еще один образец от другого пациента. Он исчез…
– Что?! – с беспокойством воскликнул Александер.
– Погиб в море в результате авиакатастрофы. Похоже, что его пытались доставить в Париж к профессору Руссо. Больше заболеваний не зарегистрировано, Алекс. На этот раз нам повезло, – заверил Лоренц коллегу.
Куда лучше, подумал Александер, погибнуть при авиакатастрофе, чем истечь кровью от этого гребаного вируса. Он все еще мыслил как
– О'кей, – облегченно вздохнул полковник.
– Так зачем ты звонил?
– Меня заинтересовали полиномы, – услышал Лоренц.
– Что ты хочешь этим сказать? – недоуменно спросил он.
– Когда займешься исследованием этого штамма, попробуй осуществить математический анализ структуры вируса.
– Меня тоже заинтересовала эта мысль. Но сейчас мне хочется изучить репродуктивный цикл и…
– Совершенно верно, Гас, математическую природу взаимодействия. Я тут говорил с одним из врачей – ты не поверишь, с офтальмологом, – и она высказала интересную мысль. Если аминокислоты имеют математические величины, поддающиеся подсчету – а так и должно быть, – то метод их взаимодействия с другими цепочками может кое-что объяснить нам. – Александер сделал паузу и услышал, как на другом конце телефонного канала чиркнули спичкой. Гас снова курил в кабинете трубку.
– Продолжай.
– Я все еще пытаюсь сделать вывод, Гас. Что, если это именно то, о чем ты думаешь, – уравнение? Тогда понадобится разгадать его, верно? Как сделать это? Понимаешь, Ральф рассказал мне о твоем исследовании временного цикла. Мне кажется, что ты напал на след. Если нам удастся разделить на части РНК вируса, а мы уже сделали это с ДНК носителя, то…
– Понял! Взаимодействия помогут нам узнать кое-что о величинах элементов в полиномных…
– И тогда мы многое узнаем, как размножается этот гребаный вирус, и, может быть, у нас появится возможность…
– Уничтожить его. – Наступила пауза, и Александер услышал, как Гас затянулся табачным дымом. – Алекс, а ведь это отличная мысль.
– Ты лучше всех подготовлен к этому, Гас, и к тому же готовишь эксперимент.
– И все-таки чего-то не хватает.
– Всегда чего-то не хватает.
– Дай мне подумать об этом денек-другой, и я позвоню тебе. Молодец, Алекс.
– Спасибо, сэр. – Профессор Александер положил трубку и решил, что сегодня внес достаточный вклад в медицинскую науку. Он не был слишком уж весомым, и к тому же здесь чего-то действительно не хватало.
Глава 23 Эксперименты
Понадобилось несколько дней, чтобы все оказалось на своих местах. Президенту Райану пришлось встретиться с еще одной группой новых сенаторов – некоторые штаты раскачивались слишком медленно, главным образом потому, что их губернаторы создали что-то вроде комитетов по выбору наиболее подходящих кандидатов из составленного списка. Это удивило многих экспертов в Вашингтоне, которые ожидали, что главы исполнительной власти штатов поступят и на этот раз, как и раньше, – обычно они назначали сенаторов буквально, пока едва успевало остыть тело скончавшегося представителя штата в верхней палате Конгресса. Однако оказалось, что выступление Райана все-таки произвело определенное впечатление. Восемь губернаторов поняли уникальность ситуации и по некотором размышлении поступили по-другому, завоевав похвалу местных газет, хотя средства массовой информации, принадлежащие к истэблишменту, не отнеслись к их действиям с полным одобрением.
Первая политическая поездка Джека была экспериментальной. Он рано встал, поцеловал жену и детей по пути к двери и поднялся на борт вертолета, ожидавшего на Южной лужайке, еще до семи утра. Через десять минут он уже поднимался на борт президентского авиалайнера «ВВС-1», известного в Пентагоне как VC-25A. Это был «Боинг-747», подвергнувшийся значительной модификации, чтобы удовлетворить всем требованиям средства перемещения президента по всему миру. Райан миновал трап как раз в тот момент, когда пилот, полковник ВВС с громадным летным опытом, говорил по системе внутренней трансляции, делая объявления, как на рейсовом авиалайнере перед вылетом. Посмотрев в сторону хвостового салона, Райан увидел почти сотню репортеров, которые пристегивались к своим кожаным креслам, превосходящим кресла первого класса лучших авиакомпаний. Кое-кто из журналистов предпочитал не пристегиваться – «ВВС-1» обычно ведет себя
– На этом рейсе не курят!
– Кто это? – спросил президент.
– Один из телевизионщиков, – ответила Андреа. – Он считает, что самолет принадлежит ему.
– Вообще-то он прав, – заметил Арни. – Не забывайте этого.
– Его зовут Том Доннер, – добавила Кэлли Уэстон. – Ведущий комментатор Эн-би-си. Он считает, что его испражнения не пахнут, а на прическу у него уходит больше спрея, чем у меня. Вот только часть волос приклеена.
– Проходите сюда, господин президент. – Андреа показала в сторону носового отделения. Кабина президента на «ВВС-1» находилась в самом носу главной палубы. Там были установлены обычные, хотя и очень удобные, кресла, а также пара диванов, которые при продолжительных перелетах раскладывались и превращались в постели. Под бдительным взглядом начальника личной охраны президент сел в кресло и пристегнулся ремнями безопасности. Остальные пассажиры могут поступать, как им вздумается, – Секретную службу журналисты не интересовали, – но президенту нарушать правила не разрешалось. Когда Андреа убедилась, что все в порядке, она дала знак члену экипажа. Тот снял телефонную трубку и сообщил пилоту, что можно взлетать. Сразу после этого заработали двигатели. Джек уже почти поборол страх перед полетами, но на взлете обычно закрывал глаза и про себя произносил (в прошлом шептал вслух) молитву о безопасности всех пассажиров на борту, считая, что, если будет молиться только о себе, это может выглядеть в глазах Бога эгоистичным. А к тому моменту, когда молитва закончилась, начался стартовый разгон, который происходил несколько быстрее, чем на обычном «боинге». Президентский «ВВС-1» не нес тяжелого груза и потому больше походил на самолет, чем на поезд, отходящий от станции.
– О'кей, – сказал Арни, когда нос самолета приподнялся и устремился в небо. Президент намеренно не сжимал ручки кресла, как делал это обычно. – Этот этап легкий – Индианаполис, Оклахома и к ужину вернемся домой. Толпы будут настроены дружески и так же реакционно, как и ты сам. – В его глазах мелькнула улыбка. – Так что тебе не о чем особенно беспокоиться.
Специальный агент Прайс, сидящая в одной кабине с президентом во время взлета, терпеть не могла, когда говорили что-нибудь подобное. Глава президентской администрации – Секретная служба присвоила ему кодовое имя «Плотник», а Кэлли Уэстон была «Каллиопой» – относился к тем членам президентского окружения, кто не понимал трудностей, с которыми приходилось сталкиваться Секретной службе. Опасность, по его мнению, являлась сугубо политическим явлением, даже после катастрофы с «Боингом-747», разрушившим Капитолий. Поразительно, подумала она. Раман сидел в нескольких футах позади нее. Его кресло было повернуто в сторону хвостового салона, на случай, если появится репортер с пистолетом в руках вместо карандаша. На борту авиалайнера находилось еще шесть агентов, наблюдающих за всеми, даже за членами экипажа в форме ВВС. В каждом из двух мест назначения находилось по взводу агентов Секретной службы вместе с огромным числом местных полицейских. На базе ВВС Тинкер в Оклахома-сити под охраной агентов Секретной службы уже стоял автозаправщик на случай, если кто-то попытается испортить состав топлива, которое будет залито в баки президентского самолета; охрана не будет снята до тех пор, пока «ВВС-1» не вернется обратно на авиабазу Эндрюз. Транспортный самолет С-5В «Гэлэкси» доставил в Индианаполис автомобили президента. Перевозить президента по стране было не легче, чем цирк «Барнум и Бейли» со всем его снаряжением, вот только в последнем случае не приходилось беспокоиться, что кто-то может покуситься на жизнь акробата на раскачивающейся трапеции.
Агент Прайс заметила, что Райан просматривает текст своей речи. Это было одним из его немногих нормальных занятий. Обычно они почти всегда нервничали перед его выступлениями – не от страха перед публикой, а скорее от беспокойства о том, как будет воспринято содержание речи президента. При этой мысли Прайс улыбнулась. Райан не беспокоился о содержании, он боялся сорвать само выступление. Это не страшно, он скоро овладеет этим искусством. Ему здорово повезло, что Кэлли Уэстон, причинявшая окружающим столько неприятностей своим поведением, при составлении речей проявляла незаурядный талант.