Control your emotions

Vilen

От самобичевания его отвлек шум из спальни Гермионы. Точнее, полное отсутствие хоть какого-либо намека на присутствие там девушки. В мозг ворвалась самая кошмарная мысль. На раздумье времени не было. Чисто машинально Драко подскочил на ноги и побежал к Гермионе. Малфой на мгновение застыл как статуя: девушка сидела на краю карниза, неосторожно свесив ноги. Весь пол был в осколках, на столе валялась какая-то записка. Рыжий кот сжался в углу и жалобно поглядывал на хозяйку. Гермиона дернулась, обернулась, улыбнулась Малфою и оттолкнулась руками от краев оконной рамы.

– Гермиона! Акцио, метла!

Он ринулся вслед за ней. На то он и ловец, чтобы ловить. Драко, плотно сжимая ногами старую «Нимбус-2001», схватил Гермиону за руку и перекинул животом на деревянную балку метлы. Она судорожно смеялась, что-то кричала. Драко вцепился в неё со всей силы. Он её так просто не отпустит.

Они кубарем вкатились к ней в комнату. Парень сразу оцарапал себе лицо несметным количеством осколков на полу. Гермиона, сворачиваясь в маленький живой комочек, безудержно повторяла:

– Ты это сделал со мной. Вот и смотри.

Драко захотелось наотмашь сразить её тонкие черты своей ладонью. Ударить. Убить. Дура. Зачем? Идиотка. Её колкий шепот, сводивший с ума. Острые слова, наводящие ужас. Горечь их яда.

– Я не позволю тебе.

Он подполз к ней, царапая ладони о битое стекло, и приподнял голову над полом. Она смеялась. Смех был сумасшедшим, безостановочным, нервным.

– Я вас всех ненавижу. Жить не хочу и не буду. Или что? Снова заставишь? – едкие, неосторожные слова. – Ненавижу. Давай, я лежу сейчас под тобой. Давай, снова изувечь меня и трахни. Гребаный Пожиратель. Это же входит в твои обязанности.

Она шипела, словно змея. Готовилась к нападению. Слова были ядом. Она разодрала до крови в нем все живое, всю его сущность, за что он цеплялся остатками совести. Девушка, беспомощная плачущая девушка сейчас лежит под ним и бросает в лицо эти удушающие фразы. Драко понял: она останется жить только из принципа, только чтобы навредить ему, сломать, пересилить. Отлично.

– Я тебе не всё о своих обязанностях рассказал, – наигранно огрызнулся Малфой.

Гермиона нервно усмехнулась. Она обхватила его шею одной рукой и склонила над собой.

– Так расскажи. У меня будет ещё один повод, – грубо процедила она прямо в чувственные губы.

Хотелось швырнуть ей в лицо кипу осколков. Чтобы она заплакала от боли. Чтобы снова мучилась. Её губы так близко. Но если поцелует, но разорвет ту тонкую нить ненавистной мести, зародившуюся в Гермионе.

– Останешься в живых, тогда расскажу, – ехидно промурчал он.

Гермиона ухмыльнулась. Как будто только и ждала этого. Вот сейчас он отвернется, а она запустит в него «авадой». Драко стало не по себе от таких мыслей. Он убрал от её лица руки и встал, помогая встать девушке. Гермиона, тихонько постанывая от боли, вцепилась в его локоть.

– Ну и зачем ты все здесь превратила в пригоршни пыли? – усмехнулся он, окидывая комнату взглядом.

На глаза попалась записка, оставленная на столе. Драко хотел было прочесть её, но девчонка опередила его. Она кинулась к этой записке с такой скоростью, словно открыла в ней секрет красоты тетушки Бетси. Ну, как-то так.

– Что за спешка, Грейнджер? – ехидно поинтересовался Малфой, когда Гермиона смяла записку в комок.

– Проваливай, – огрызнулась она.

– Покажи, что это, – потребовал Драко, протягивая руку.

– Про-ва-ли-вай, – выговорила Гермиона.

– А мы играем в «Повтор»? – ухмыльнулся парень. – Может, лучше в Сквирл* на раздевание?

– У тебя проблемы с памятью? Я тебя послала!

– А я попросил показать, что написано в этой записке, – равнодушно сказал Малфой. Привычный омерзительно-светский тон.

Она хотела возразить, но Драко схватил её за руку и выцепил клочок бумаги из ладоней.

– Так-так, и что тут у нас?

Он с садистскими заморочками принялся разбирать уже невнятные буквы на листке.

– Малфой!

– Погоди… «…Гарри, Рон, я буду скучать…»

– Отдай!

– А где же…да отстань ты!... А где же про меня?

В очередной раз Драко увернулся от пущенной в его голову подушки. Их разделяла кровать. Но Гермиона, в силу своей боли, не могла преодолеть это расстояние, а только спешно ходила вокруг, пока Малфой успешно бегал по постельному белью.

– Драко, отдай немедленно!

Он уже не замечал, когда эта гриффиндорка называла его по имени.

– О, нашел! – радостно завопил Малфой.

Парень додумался спрыгнуть с истерзанной кровати и прошмыгнул в ванную, сразу же заперевшись в ней.

– Малфой, ты придурок! – она без устали колотила дверь кулаками.

– Я цитирую, ты не против? – перекрикивая её визги, он начал читать: – «Драко, я… – сначала злорадствуя, но постепенно в его голосе послышалось утешение и боль, – ненавижу тебя… – много боли, – и люблю. Я прощаю тебя за все, и ты прости меня… – он перешел на шепот, – за то, что я не смогла понять тебя… – на глаза навернулись слезы. Вот почему она улыбалась, выпрыгивая из окна, – я хочу, чтобы ты знал… – только губы беззвучно шевелятся, перебирая на розовой коже слова, – я всегда…»

– Алохомора!

Драко, забывший обо всем на свете и облокотившийся спиной на массивную дверь, неожиданно рухнул, проваливая голову на бетонный пол, прямо у ног Гермионы Грейнджер. Она, ликуя, выхватила записку.

– Гермиона, подожди… – хрипло начал он.

– Ты все прочитал?

– Гермиона…

– Я задала вопрос. Отвечай.

– Только после того, как ты ответишь на мой, – сказал Драко, поднимаясь на ноги.

– И какой же?

Она выпрямила спину и посмотрела ему прямо в глаза. Её отчаяние навалилось какой-то несоразмерной бурей, и Малфой не мог справиться с этим. На щеках выступил пунцовый окрас.