Cor ardens
Шрифт:
О гроздиях нам птицы щебетали;
Нам спутником предстал крылатый бог.
И след его по сумрачному лесу
Тропою был, куда, на тайный свет,
Меня стремил священный мой обет.
Так он, подобный душ вождю, Гермесу,-
Где нет путей и где распутий нет,-
Нам за завесой раздвигал завесу.
Единую из золотых завес
Ты подняла пред восхищенным взглядом,
О Ночь-садовница! и щедрым садом
Раздвинула блужданий зыбкий лес.
Так,
Дивится дух нечаянным отрадам,
Как я хмелен янтарным виноградом
И гласом птиц, поющих: «Ты воскрес».
Эрот с небес, как огнеокий кречет,
Упал в их сонм, что сладко так певуч;
Жар-птицы перья треплет он и мечет.
Одно перо я поднял: в золот ключ
Оно в руке волшебно обернулось…
И чья-то дверь послушно отомкнулась.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
ЛЮБОВЬ И СМЕРТЬ
канцоны и сонеты, посвященные имени Лидии Димитриевны Зиновьевой-Аннибал
(A 17 октября 1907 г.)
Breve aevum separatum,
Longum aevum coniugatum
In honozem Domini.
Quisquis terram est perpessus
Veniet huc vita fessus.
In dies sacramini.
Agnus Dei, Salus mundi,
Fac ut veniamus mundi
In Tuum Triclinium:
Pura lympha pedes laves,
Purifices culpas graves
Puritate ignium. [22]
22
Краткий срок разлучения,
Долгий срок единения
Во славу Господа.
Все, претерпевшие долю земную,
Придут сюда жизнью истощенные.
Вы освящаетесь в днях.
Агнец Божий, Спаситель мира,
Сподобил нас явиться чистыми
На Вечерю Твою.
Чистой водой омой наши ноги,
Очисти грехи тяжкие
Очистительным огнем (лат.).
КАНЦОНА I
Che debbo io far? Che mi consigli, Amore?
Tempo e ben di morire;
Ed ho tardato piu ch'io поп vorrei.
Madonna e morta, ed ha seco il mio core.
Е volendol seguire,
Interromper conven quest'anni rei:
Perche mai veder lei
Di qua non spero; е 1'aspettar m'e noia.
Poscia ch'ogni mia gioia,
Per lo suo dispartire, in pianto e volta;
Ogni dolcezza di mia vita e tolta.
23
Что делать мне? Амур, вожатым буди!
Пора мне умереть;
Я медлю здесь, но не по доброй воле.
Почила Донна, сердце взяв из груди.
За ним вослед лететь,
Скорей прервать года жестокой доли!
Ее не видеть боле
Здесь обречен, и ждать ее нет сил.
Мне радость обратил
Уход ее — в горчайшее рыданье.
У жизни отнято очарованье.
«Петрарка, Канцона I на смерть Лауры».
(Ит. Пер. Ю.Н. Верховского).
КАНЦОНА I
Великий Колокол на богомолье
Тебя позвал… Тоской
Затрепетала вдруг нетерпеливой
И вырвалась душа в свое приволье
(На подвиг иль покой?)
Из ласковых оков любви ревнивой…
И вновь над темной нивой
Тебя я вижу сирою Церерой:
С печалию и верой
Зовешь ты дождь и солнце на поля,
Где пленный сев еще таит земля.
Провлекся год, с тех пор как недопетый
Был прерван вещий стих
Разлукою внезапной и смертельной.
Ты — родилась; а я в ночи, согретой
Зачатьем недр глухих,-
Я умер, семя нивы колыбельной,
Душой в себе раздельной,
С собой влачащей гроб того же тела,
Откуда отлетела
Желаний мощь. И ты скорбишь вдовой
Над озимью могилы роковой.
Мы шли вдвоем жнивьем осиротелым,
А рок уже стерег…
И ты сказала: «Облако находит,
И будет снег, и покрывалом белым
Застелет даль дорог,
И запоздалых в путь зима проводит.
Незваное приходит!
Благословен да будет день идущий,
Благословен не ждущий!
Благословен солнцеворот, и серп,
И поздней осени глухой ущерб!»
И саваном одели землю белым
Снега, и тучи — тьмой:
А ты горела на одре страдальном;
И мы с оплаканным, сгорелым телом
Пустились в путь зимой.
Но голос твой мне в пенье погребальном
Звучал псалмом венчальным:
Затем, что тех, кто на одной постели
Причастия хотели
Креста и Розы алой,— тайно двух
Венчали три: Вода, Огонь и Дух.
Наш первый хмель, преступный хмель свободы
Могильный Колизей
Благословил: там хищной и мятежной
Рекой смесились бешеные воды
Двух рухнувших страстей.
Но, в ревности о подвиге прилежной,
Волною агнца снежной
Мы юную лозу от вертограда,
Где ты была менада,
Обвив, надели новые венцы,
Как огненосцы Духа и жрецы.
И пламенем был дух, и духом пламя;
И красный твой костер
На свадьбе третьей брачным стал чертогом,
Где Гроздий Жнец побед последних знамя
Над нами распростер,-
И огненным и жертвенным залогом
Мы обручились с Богом,
Кто в Жизни — Смерть, и в Смерти — Воскресенье.
Был свет твое успенье;
И милый рот, сожженный, произнес:
«Свет светлый веет: родился Христос».
Недаром вновь душа затосковала:
Священней и властней
Великий Колокол на богомолье