Цой: черный квадрат

Долгов Александр

– О, это было что-то! Вы тогда так необычно говорили о кооперации и власти. Не запомнить вас было невозможно! – улыбается Раиса Максимовна.

– Да, было дело, – вежливо улыбается в ответ Виктор.

– Кстати, мне очень нравится эта ваша песня. Перестроечная. Про перемены…

– Вы ошибаетесь, Раиса Максимовна, на самом деле это сугубо личная песня.

– Возможно, но в контексте происходивших тогда в обществе кардинальных изменений она идентифицировалась именно так!

– Да, наверное, вы правы. Мне об этом, кстати сказать, многие говорили.

– Вот видите!

– Да, – подключается к диалогу

Горбачев, – мне еще нравится ваша песня про эскадрон. Там, вроде, такие слова… «Мои мысли – мои скакуны, словно искры, зажгут эту ночь…»

– Ну, что ты, Миша! – возмущается Раиса Максимовна. – Это же песня Газманова.

– Да!? – искренне удивляется Горбачев, и, чтобы продолжить беседу, спрашивает Цоя: – А вам нравится Газманов?

– Гамзатов? – переспрашивает Цой.

Смеха ради он коверкает фамилию известного поп-певца.

– Нет, Газманов, певец Газманов.

– Не знаю такого певца. Я знаю только поэта Гамзатова.

К Горбачеву подходит посольский сотрудник:

– Михаил Сергеевич, через час – брифинг в пресс-клубе…

– Да-да, пора. Пора прощаться… – Вдруг, что-то вспомнив, Горбачев хлопает себя по лбу. – Да, чуть не забыл. Науменко просил передать вам привет.

– Кто? – недоуменно спрашивает Виктор.

– Михаил Науменко, мой советник по культуре. Он сейчас у нас в командировке в Швеции, изучает скандинавский опыт музыкального образования детей. Так, глядишь, лет через десять на Евровидении будут побеждать только советские конкурсанты. Что ж, прощайте! Будете в Москве, непременно заходите.

Все это похоже на легкий бред.

– Куда, простите? – опешив, спрашивает Цой.

– Ну, разумеется, в Кремль, – говорит Раиса Максимовна и протягивает ему визитную карточку. – Обязательно заходите вместе со своей очаровательной супругой.

Токио. 21 июня 1992 года

Виктор дома. Он сидит за монитором и редактирует английский текст под заголовком: «Screenplay of The Black Square Romance». [1]

Начало текста таково:

1

Сценарий «Романс „Черный Квадрат“» (англ.).

When everything had been prepared for a sleep which means that the teeth had been brushed and some parts of the body had been washed and the clothes were lying shapeless on a chair near a bed, He lied down on a blanket and started watching rough spots of a ceiling that hasn’t been whitewashed for a long time. It was quite a usual day that consisted of a couple of meetings, a couple of caps of coffee and some guests with a wholesome but not really interesting chat in the evening. Having remembered this, He skeptically smiled and then yawned loudly, automatically covering his mouth with a hand. Then his thoughts turned more exalted way and He suddenly asked himself: «What do I have?» [2]

2

…Когда он завершил подготовку ко сну (почистил зубы, принял

душ и небрежно бросил одежду на спинку стула), он лег на одеяло и начал разглядывать грубые пятна на потолке, который, видимо, долго не белили. Закончился еще один обычный день: пара скучных встреч, пара чашек кофе, вечерние гости, занимавшие не слишком интересной беседой. Вспомнив все это, он скептически усмехнулся и громко зевнул, автоматически прикрыв рот ладонью. Затем его мысли потекли в иное русло, и он вдруг спросил себя: «И что я имею?» (англ.)

Акико подходит к Виктору сзади, и, обняв его, прижимается щекой к его спине:

– С днем рождения, любимый!.. Что ты делаешь?

– Сочиняю киносценарий.

– О чем?

– О молодом человеке, который пытается перехитрить судьбу.

Закончив работать над сценарием, Виктор разворачивает бумагу, в которую завернут подарок от Акико – это книга в прекрасном переплете с золочеными иероглифами.

– Сможешь прочитать? – спрашивает Акико.

Виктор кивает головой и читает по складам:

– И-но-у-э Я-су-си…

– Молодец. Иноуэ Ясуси – выдающийся писатель современности. К сожалению, в прошлом году он умер. Роман называется «Сны о России».

– «Сны о России»? Знакомое название, где я его мог слышать?

– Не знаю, я тебе о нем раньше не рассказывала. Это роман о первых японцах, побывавших в России времен Екатерины Второй. Надеюсь, тебе понравится… Я желаю тебе, чтобы твой следующий сценарий был написан на японском!

Виктор целует Акико.

– Кстати, еще есть бонус! – ласково шепчет Акико.

На кухне Виктора ждет праздничный торт. Когда он задувает свечи, Акико держит торт в руках. Этот торт она приготовила сама. Свечей ровно тридцать штук. Виктор задувает их не сразу, растягивая удовольствие, ему нравится наблюдать за Акико – она как всегда прекрасна. Да еще прекрасно готовит. Потом они садятся за стол.

– Умница, – говорит он по-русски, сделав глоток чая из чашки, и с улыбкой добавляет: – Мало того, что умница, еще и готовить умеешь.

– Что такое умниса? – спрашивает по-русски Акико.

– Не что, а кто, – отвечает Виктор, – умница – это ты!

Токио. 14 августа 1992 года

Следующее выступление группы запланировано во Дворце спорта «Будокан».

Еще задолго до начала концерта на фронтоне здания повешен огромный плакат – реклама концерта поставлена на широкую ногу. Все продумано. До мелочей. Все билеты проданы. И в назначенное время зал быстро наполняется людьми. Виктор и Акико наблюдают за зрителями в зале из-за кулис. Зал снова набит битком. Как и в прежние времена.

– Дали объявление, что концерт начнется через пять минут… – предупреждает Виктора Кикудзи.

– Дамы и господа, встречайте – Виктор Цой и ОГНЕННЫЕ ДРАКОНЫ.

Музыканты выходят на сцену под рев толпы. Последним уже под звуки интерлюдии медленно появляется сам Виктор. Сцена залита ярким светом. В зале творится что-то невообразимое, публика устраивает Цою долгую овацию. Это успех. Очередной успех.

Больше всех счастлива Акико. Она стоит за кулисами и плачет.

У Виктора, ее Виктора, такое счастливое лицо…