CTRL+S
Шрифт:
Тео резким движением застегнул пояс своих новых джинсов на последнюю дырочку, стараясь хоть как-то удержать их на себе. Но они были на пару размеров больше, чем нужно, и штанины парашютом раздувались вокруг его тощих ног.
– Это все, что мне удалось найти в отцовском гардеробе, – оправдывающимся тоном пояснил Милтон. Тео уже успел осознать, что наезжать на него было несправедливо. – К тому же в последнее время такой прикид опять входит в моду.
– Конечно. Спасибо, – пробормотал Тео, усаживаясь обратно на край кровати.
В центре комнаты плавала голова, смоделированная дополненным
– Неплохо, – признал он.
Сходство с блондином определенно присутствовало, хотя и довольно смутное.
Милтон пожал плечами, с трудом скрывая свою гордость.
– Я постоянно делаю такие вещи для своего стрима. Ты же знаешь, что Кайю Киллера я модифицировал самостоятельно.
– Да, а еще я видел твой отзыв об «Авасте», – сказал Тео, продолжая изучать смоделированную голову. – Левая сторона лица у него выглядела похуже, чем здесь. Плохая реакция на укусы пчел.
– В Лондоне такое нечасто встретишь. Если сумеем добраться до данных об обращавшихся в больницы, возможно, найдем совпадение. – Он умолк, а после паузы поинтересовался: – Но отзыв-то тебе понравился?
Тео скорчил гримасу.
– Я считаю, что твой метод оценки с помощью двух пальцев довольно ограничен.
– Ты бы лучше посчитал моих подписчиков, детка, – с гордостью парировал Милтон.
– А ты можешь пробить список пациентов по больницам насчет этого типа?
Милтон покачал головой и покраснел.
– Смог бы, если бы у меня было его имя, как я делал это в случае с твоей матерью. Но полиция точно справится.
Тео со злостью взглянул на плавающую в воздухе гигантскую голову, сдерживая переполнявшее его желание врезать по ней кулаком. Элла оставила дома свой риг, чтобы скрыться из поля зрения, и блондин действительно пока что ее не нашел. Поэтому все, что могла бы сделать полиция, это попытаться ее найти там, где она захотела спрятаться. Отсюда возникает вопрос: а почему, собственно, она сама в первую очередь не обратилась к копам?
Он поймал на себе взгляд Милтона и сумел, благодаря их многолетней дружбе, прочесть его мысли: «Ты не собираешься ничего рассказывать полиции, верно?»
Тео вздохнул и откинулся назад на кровать. Спина мучительно ныла, место на плече, куда угодил дротик, горело огнем, а теперь еще и начали мучительно болеть ссадины на запястье от троса, которые он и так уже много раз смазал антисептическим кремом.
– Если она как-то впуталась в торговлю наркотиками, то обращаться в полицию сейчас не стоит. Даже если она уже решила с этим завязать.
– Очень похоже, что именно это она и пытается сейчас сделать, – вставил Милтон.
Тео кивнул.
– Но ее все равно привлекут. А это автоматически означает тюремный срок.
Милтон обошел плавающее изображение преступника и дал ему пощечину, отчего оно закрутилось на месте, как колесо рулетки.
– Я согласен со всем, что ты говоришь, – задумчиво произнес он, после чего выдержал такую длинную паузу, что Тео поднял голову и вопросительно уставился на него в ожидании продолжения. – Но ведь это тебе угрожали расправой. К тебе домой ввалился этот Человек-Слон, заставив тебя, а не твою маму, ласточкой нырять с тридцать третьего этажа. Она поступила разумно и смоталась. И заметь: она даже не предупредила тебя об опасности. – Он сокрушенно покачал головой. – Сурово.
Тео снова сел на кровати. Милтон старался говорить с сочувственными интонациями, но ему не удалось полностью скрыть свой сарказм. И все, что он говорил, было правдой.
Милтон с жалостью посмотрел на него:
– Я имею в виду, где ты теперь будешь жить? Она должна была подумать и об этом.
Тео пожал плечами, а потом неопределенным жестом обвел комнату, в которой они находились.
– О нет. – Милтон решительно замотал головой. – Мои родители не хотели, чтобы даже я летом жил в этом доме. Я чувствую, что мешаю, путаюсь у них под ногами, и мне это жутко не нравится. Никогда не стоит возвращаться снова в дом к родителям.
Родителям Милтона принадлежал четырехэтажный особняк с шестью спальнями, однако они отличались ультраконсервативными воззрениями. В последний раз на памяти Тео его приглашали переночевать у них, когда им с Милтоном было по десять лет.
– Послушай, у Бакстера я остановиться не могу, – возразил Тео. – У его стариков и так валом проблем с его сестрой и Рексом. Помнишь того вечно укуренного козла, ее бойфренда? Они ведь до сих пор вместе. А Клемми, ну… – Он встал, осторожно потирая запястье, все еще пульсировавшее болью. Только сейчас он вдруг начал по-настоящему осознавать, насколько одинок. – А как насчет твоей комнаты в универе?
Милтон покачал головой:
– Нас всех каждое лето оттуда выгоняют. Когда я вернусь туда, то окажусь в совершенно новом здании. – Он импульсивно сделал шаг в сторону Тео – порыв, отдаленно напоминающий жест дружеского участия. – Слушай, я понимаю, что звучит это хреновато, но, может быть, твоя мать ожидала от тебя, что ты пойдешь в полицию? Они, по крайней мере, могли бы присмотреть за тобой на случай, если тот гад вернется.
Он махнул рукой в сторону плавающего трехмерного портрета.
Умом Тео понимал, что это было бы правильно.
И все-таки…
– Я пошел бы с тобой в полицейский участок, если захочешь, – продолжал Милтон. – Бакстер не пойдет – он ведь до сих пор мается на общественных работах.
– Он делает это как раз из-за Рекса, – сухо усмехнулся Тео.
Они оба встречали этого пресловутого бойфренда десятки раз. Тот казался достаточно безобидным и выдавал себя за человека, оседлавшего закон и умеющего решать вопросы, хотя никто из них ни разу не видел результатов этой его сомнительной деятельности. В университете Бакстера поймали в ночном клубе на продаже тридцатиминутных пакетов продления пребывания в СПЕЙСе – нелегальных модов, позволявших пользователю задерживаться там сверх положенного лимита в три часа. В народе они назывались ставами. Но даже при таком небольшом продлении риск сдвига по фазе или полного психического расстройства оказывался очень высоким, хотя людей это, похоже, не пугало, и они были готовы платить за ставы.