Цугцванг
Шрифт:
— Этого не может быть… — тихо говорит Лекс.
Он за рулем. Меня не пустил, даже из квартиры не дал выйти без него, хотя мы и едем почти всю дорогу молча. Перед нами коридор из елей. Они полностью белые, и вообще я люблю такой пейзаж, это же действительно красиво и в каком-то смысле величественно, но сейчас даже это не так. Нет, они по-прежнему величественны, но у меня складывается четкое ощущение того, что эти ели будто безмолвные наблюдатели. Они колючие, холодные и какие-то насмешливые, словно потешаются над нами и ведут туда, куда я не хочу ехать, оставляя позади то,
Примерно два часа назад
Сидя на кухне, заполненной ароматом свежесваренного кофе, я не могу поверить, что вчера произошло. Конечно, доказательства очевидны и они передо мной: пачка снотворного без десяти таблеток, остаток порошка на моем бокале и самое главное — это отсутствие этой сучки!
От злости ударяю о стол кулаком, вызывая смешок у Лекса. Он курит у окна и молчит, приехал, потому что Марина слишком переживала и буквально выпихнула его из кровати. Мы с ней почти не общаемся после аукциона, когда она вынудила меня рассказать отцу о том, что нас связывает с Амелией. Я этого не хотел. Категорически не хотел! Уберечь ее — вот чего я хотел, и не потому что я переживал о «повторении истории», а потому что я действительно хотел оградить ее и от него, и от обременений моей жизни. Теперь, конечно же, будет о чем посмеяться на досуге, но это потом.
«Совершенно точно потом!» — рычу про себя, уставившись в экран своего сотового, — «Когда я ее найду, убью!»
— Макс, может… — начинает Лекс, но я резко смотрю на него, предупреждая все то, что он хочет сказать.
Плавали, знаем. Мне уже много раз говорили, что проще и лучше было бы отпустить ее. Сейчас, когда это случилось, пусть и против моей воли, он будет убеждать меня отпустить окончательно. Не искать. Не вспоминать. Вычеркнуть. А я не могу, твою мать! Эта чертова девчонка засела на подкорке, а теперь еще и бросила мне вызов, который я просто не в состоянии проигнорировать.
«Я найду ее, чего бы мне это не стоило…» — телефон вибрирует, давая мне первую зацепку.
Камеры видео наблюдения, где отчетливо видно, как она выходит из здания с переноской и, озираясь и оглядываясь в огромном капюшоне на башке, поворачивает направо. Я уже мысленно подгадываю, что там справа есть и куда снова закидывать сети, как вдруг во входную дверь начинают буквально долбиться. От неожиданности я даже вздрагиваю, перевожу взгляд, но Лекс реагирует раньше.
— Господи, ну что там еще то?!
Идет открывать.
— Ставлю, что это Мара, — бросаю ему в спину, он цыкает.
— А-га.
Не выдержала и прибежала проверять, что тут происходит, поэтому я еле сдерживаюсь от закатывания глаз, встаю и подхожу к окну, чтобы закурить, но тут же оборачиваюсь. В коридоре слышна какая-то возня, крики…
«Это Лилиана?…»
Именно так. Она залетает на кухню, как разъяренная фурия, смотрит на меня всего секунду, а потом налетает и начинает колотить.
— Что за черт?! —
Отрываю ее от себя и смотрю в глаза, хмурюсь. Лилиана громко, не скрываясь всхлипывает, еле дышит. Все ее лицо в слезах размером с монету, а волосы стоят колом. Я слишком хорошо ее знаю, чтобы понимать, что в таком виде она бы из дома ни за что не вышла, если только не случилось чего-то «из ряда вон»…
«Черт, он опять ее избил?» — невольно начинаю осматривать ее тело, беспокоюсь, ведь, очевидно, она не притворяется.
На ней совершенно обычная одежда: футболка и лосины, сверху вязаная кофта, а на ногах кеды. Проще говоря — не ее стиль абсолютно, и мое сердце пропускает удар.
— Лили, — тихо зову ее, — Что произошло?
Ее начинает трясти. Она ловит ртом воздух, пытается что-то сказать, но не может, цепляется за мои руки ногтями. Это больно, но я не обращаю внимания, слишком волнуюсь, черт возьми, встряхиваю ее и хмурюсь сильнее.
— Лилиана! Что! Произошло?!
— Ам…ам…
Лекс действует более решительно. Он подходит, поворачивает ее на себя, а потом дает пощечину. Не сильную, только для того, чтобы она пришла в себя, и она приходит. Я даже благодарен Лексу за это, потому что знаю, что на такое сам неспособен, и он ловит в моем взгляде это, слегка кивает, а потом обращается к Лилиане.
— Теперь говори. Что произошло? Отец что-то узнал? — мотает головой, — Тогда что?
Лили молчит. Она молчит долгих пару мгновений, а потом вдруг закрывает глаза руками и начинает плакать. Так горько, что у меня сердце разрывается, и я было делаю к ней шаг с глупым желанием успокоить, когда слышу то, что заставляет меня застыть.
— Мне…мне звонили из полиции…
Интуиция подсказывает мне, что что-то плохое случилось. Это не развод моей бывшей, не ее привычка все на свете возводить (как минимум) в третью степень, а что-то действительно серьезное.
— Из полиции? — переспрашивает Лекс, она кивает пару судорожных раз.
— Они…они нашли…о господи…
Истерика снова начинает накрывать Лилиану, которая хватается за сердце и часто, глубоко дышит, но словно не чувствует кислорода. Я же отмираю. Как по щелчку пальцев снова владею своим телом, забыв о снотворном, которое выжигает адреналин.
— Говори, что произошло! — ору, схватив и развернув ее на себя.
Лилиана молчит, смотрит на меня во все глаза, а потом выдыхает приговор…
— Они нашли… труп под Егорьевском…с документами Амелии.
Сейчас
Я часто моргаю, возвращаясь в реальность, а легкие снова сдавливает.
«Труп молодой девушки, труп молодой девушки, труп молодой девушки…» — отбивает внутри больное сознание, которое воспалилось еще больше, после разговора со следователем. До сих пор не могу дышать нормально, стараюсь, но что-то мешает, и наклоняюсь чуть вперед.
«Не могу. Не верю. Этого просто не может быть!»