Цунами. Книга 2. Узел Милгрэма

Лукьянов Алексей

И вышел к столу, где его ждали противники, трезвые, злые, и твёрдо настроенные на победу.

Всю игру Томас улыбался, заказывал невообразимое количество взяток и брал их все, без переборов. Соперники сначала нервничали, потом оказались абсолютно деморализованы, несколько раз переигрывали, потому что им казалось, что где-то здесь обман, а когда Томас завершил игру бесподобным флэш-роялем, один из соперников даже расплакался.

— Сукин сын, — только и выдохнула Барбара, когда Брайдер выиграл полмиллиона.

Надо было спешно покидать зал, пока Томас не выдал их маленький секрет.

Как назло, вокруг стало ужасно тесно, не протолкнёшься. С одной стороны, вроде, и хорошо — в толпе пойди, найди человека. Но, с другой, — Майор в этом своём полусне всё видит, всё слышит, и не ошибается.

Вот и сейчас:

— Барби! Иди сюда!

Несколько минут позора перед телекамерами. Фотосессия под пристальными и недобрыми взглядами агентов — её и Тома. Бокал шампанского, который добил, наконец, Томаса, и его отнесли в номер.

Барбаре пришлось отдуваться за двоих.

— Госпожа Кравец, не торопитесь, — попросил Льюис, её агент.

— Я вся внимание.

— Вам тут что — игры, мэм? Развлечения?! — спросил Генри резче, чем следовало.

— Сэр, мне тут именно что игры и развлечения, — холодно ответила Барбара. — И потише, кругом люди.

Льюис взял коллегу за локоть и легонько сжал — не торопись. Генри остыл.

— Мэм, вы понимаете, что ситуация возникла неловкая. Никто не ожидал, что Том сегодня будет так играть. Его хотели дисквалифицировать, но алкоголь допингом не считается, даже наоборот — притупляет реакцию. Признаюсь, я сам не ожидал, что Том выиграет, это неприятный сюрприз.

— Поздравляю вас, — Барбара улыбнулась агенту Брайдера. — К чему было шуметь?

— Да я…

— Спокойно, Генри, сейчас мы всё разрулим. Госпожа Кравец, — Льюис сделался крайне жёстким, — вы понимаете, чем чревата ваша идиотская выходка с браком. Конечно, вы не знали, что так всё обернётся, но в правилах ясно сказано: родственники и лица, состоящие друг с другом в браке, играть не могут, ни в отборочных играх, ни, тем более, в финале.

— Я сожалею.

— Тут не надо сожалеть. Тут надо разводиться, причём громко и со скандалом. Иначе нас дисквалифицируют, обоих.

— Но Томас, насколько я знаю, даже не собирается играть.

— Чёрта с два он не собирается! У него контракт, как и у вас! — опять вспылил Генри.

— Во-первых — контракт: играть до последнего. Не забывайте, что мы работаем на вас за комиссионные, и в наших интересах, чтобы наши клиенты играли и выигрывали. На кону — два миллиона долларов, из них пять процентов будут принадлежать или Генри, или мне. Сто тысяч долларов, согласитесь, больше, чем двадцать пять, а мы всерьёз надеемся получить эту сумму.

— А во-вторых?

— А во-вторых, все букмекерские конторы стоят на ушах: кто станет нынешним победителем. На вас и

на Тома ставят невероятные суммы, причём на Тома куда выше, потому что у вас этот раз уже пятый, а у него — первый, он — тёмная лошадка.

— Я вам что — лошадь скаковая?

— Госпожа Кравец, вы не лошадь, но это Вегас, здесь ставят всё и на всех. Вам надо развестись…

— Может, мне ещё подыграть ему за столом?

— Я вас об этом не просил.

— Но подумали?

— Госпожа Кравец, я знаю, что вы хотите победить. Но скажу откровенно — этот год не ваш. Год за годом вы показываете всё более значимые результаты, но пока вам стоит подождать. Я бы вообще на вашем месте взял тайм-аут годиков на пять, а потом вернулся и с триумфом занял первое место.

— Посмотрите на меня, через пять лет я могу склеить ласты.

— Ну что вы, вы ещё всех нас переживёте. Не торопитесь, это большая игра, тут надо либо всё и сразу, либо издалека и неторопливо. Ждите нас завтра в номере у Тома, мы приедем с репортёрами. Вы ведь знаете, где он живёт?

— Знаю.

— Вот и ладушки. Поверьте — так будет лучше для всех.

Хрена с два, решила для себя Барбара. Нашли девочку, так она и испугалась. Этот мерзавец Льюис наверняка ставку на Тома сделать хочет, вон как елозит. Что и говорить, выиграл Майор красиво, будто песню под караоке исполнил.

Барбара вспомнила, как Том исполнял «La bamba». Там и смысл-то простой до идиотизма: чтобы танцевать бамбу, нужно немного грации, для тебя и для меня, детка. Я весь для тебя, я не матрос, я капитан, детка!

Ты не капитан, ты Майор, пошутила вчера Барбара. Я Майор, согласился Том. Но пел он бесподобно, будто родился с этой песней на устах.

И играл тоже, пусть даже и под градусом. Отчего-то во время игры в ушах у Барбары звучала именно эта песня. Будто Майор и играл не для себя, не для своего агента, а для неё.

Я весь для тебя, детка.

Барбара вдруг поймала себя на том, что думает о Майоре без кавычек и с большой буквы.

Но она приехала сюда не романы крутить, а выигрывать. Не для кого-то, не для денег даже, а для себя самой. От денег она решила отказаться с самого начала — отдаст на благотворительные цели, и всё тут. Тут дело принципа, и Майор здесь вовсе ни при чём. Всё равно он ей в сыновья годится.

План сложился в голове сразу, и поэтому, пока агенты со своими репортёрами ещё не приехали, она решила сама напрячь «мужа».

Оказывается, у Майора были свои планы на сегодня. Она застала его удирающим.

— Куда-то собрался, милый? — спросила Барбара, глядя на бледного, с мокрыми после душа волосами, мужа.

— Вы кто? — спросил Том.

Надо же, и впрямь на трезвую голову не узнаёт. Хотя во взгляде что-то похожее на узнавание читается.

— Читай по губам: я… твоя… жена…