Цунами. Сотрясатели Земли
Шрифт:
— Марксизьм тебе нужен, девка. — Боря, стоявший за штурвалом, потрепал Виксу по голове. — Марксизьм и еще раз марксизьм.
— В твоих приключениях без бутылки не разобраться, — добавил Татарин, не отрывая взгляда от волны. — Бесконечность понять легче.
— Мне окунуться в алебастр? — спросила Викса.
В это время Грузин старался держаться течения, чтобы не терять скорость. Двигатель работал на самых малых, только чтобы не перемахнуть за гребень волны. Реплика Виксы так его развеселила, что он заржал в голос, и Глебу пришлось его заменить.
Мезальянц с Егором смотрели друг на друга, Глеб посматривал на них и хихикал.
— Чего улыбаемся? — спросил Боря.
— Да так, мамихлапинатапа.
— У кого?
— У террориста и контрика.
— А что такое эта… как ее… в тапках которая? — спросила Викса.
— Мамихлапинатапа? Это у индейцев племени яган с Огненной земли есть такое понятие, когда двое друг на друга смотрят и ждут, когда другой сделает или скажет то, чего они оба хотят, но не могут решить, кому начать.
Террорист и контрик очнулись, видимо, от заумного определения.
— Егор, пойдем-ка подышим, — предложил Мезальянц Круглову.
Кругловы нехотя поднялись с места и пошли на выход.
На палубе было свежо, даже холодно. Юся немедленно натянул до ушей вязаную шапку и закутался в куртку. Я приготовился слушать, хотя примерно уже знал, о чем зайдет речь.
— Тебе не кажется, что нас кто-то ведет? — спросил Мезальянц, придерживая штормовку, накинутую на плечи.
— Кажется. Я веду.
— Не делай вид, что не понимаешь, о чем я говорю. Эти твои штуки будто тащат куда-то.
— Не тащат, это просто кусочки металла, без мозгов. Не перекладывайте с больной головы на здоровую, — покачал я головой. — Вы сами во все это ввязались, за уши никто не тянул.
— Ладно, — согласился Мезальянц, — уел, не поспоришь. Но признай — слишком легко у тебя все получается. Так не бывает. И мне это не нравится.
— Мне тоже. Но рационально это не объяснить.
— Все можно объяснить рационально.
— Тогда объясните мне петуха и все эти артефакты магические, если все можно.
— Это очень развитая технология. Не знаю, чья, не знаю, по какому принципу это действует, но если оно существует, значит, такие технологии возможны. Может, это инопланетяне. Может, пришельцы из будущего.
— Я не понимаю, чего вы от меня хотите.
— Ты точно решил избавиться от предметов?
Вот болван!
— А по-вашему, для чего мы здесь?! На пикник выехали?
— Не кипятись. Я же давал тебе записки твоего деда. Это же великие возможности. А ты и сам не ам, и другим не дам?
— Да мне пофигу, что там дедушка написал. Если он прав, то все, приехали, надо заворачиваться в простыню и ползти на кладбище, — зашипел я на Ивана Ивановича. — Это значит — от вашей или моей воли нифига не зависит, и все решают дурацкие фигурки. Вы мне это хотите сказать?
— Я хочу сказать, что могу взять ответственность на себя.
— А вот этого вы не хотите? — Я согнул руку в локте, а Юся положил свою ладонь мне на сгиб.
Очень эффектно получилось.
— Только через мой труп, короче.
Мезальянц пожал плечами: мол, через труп, так через труп. Но его я не боялся. Я вообще ничего не боялся. Кроме своего проклятого наследства.
Может, своих мозгов у предметов и не было, а вот обмен веществ у них оказался завидный. Энергию они потребляли со страшной силой и высосали из меня все силы. Я абсолютно умотался и ходил как выжатый лимон, но при этом мне хотелось действовать. Вернее, хотелось нам, причем вещей абсолютно диких, например — разрушать и создавать горы, выплескивать озера, вызывать приливные волны.
Но ничего, скоро этот кошмар закончится. Впереди нас ждал Марианский желоб.
До него было рукой подать.
21
Двери открыл какой-то баскетболист. С Барбары чуть панама не упала, пока она поднимала голову, чтобы рассмотреть верзилу.
Сначала она уткнулась носом в футболку с надписью «SAVE WATER! DRINK BEER!», потом увидела тощий небритый подбородок, пухлые, словно обиженные, губы, горский нос и печальные глаза.
— Ой… — растерялась Барбара.
— Вам кого? — спросил баскетболист.
— Далила здесь живет?
— А вы кто?
— Я ее тетя.
— Донна Роза?
Да он шутник.
— Барбара. Давайте уже без кокетства?
— Проходите.
В доме работал кондиционер, было прохладно. Баскетболист закрыл дверь и пригласил выпить.
— Пива?
— А воду бережете?
Обиженные губы улыбнулись.
— А вы мне нравитесь… Барбара?
Она кивнула.
— Так вам воды? Или пива. Есть еще алкоголь…
— Какой?
Губы расплылись в стороны и обнажили прокуренные зубы.
— Вы мне точно нравитесь. Открывайте холодильник и выбирайте любой алкоголь, который вам будет по вкусу.
— А где Далила?
— В Австрии. Мы расстались.
— Что?
— Ну, не совсем расстались. Разбежались проверить чувства. Девчонок в лагерь отправили, а сами вот… проверяем.
Только теперь до Барбары дошло, что Макс — муж Далилы — уже изрядно выпил. И племянница в Австрии. А от кого же ждать помощи? Не от этого же пьяного баскетболиста?