Цвет мести
Шрифт:
Генри и Шип разом обернулись, посмотрели на него и снова принялись рассматривать Колизей. Андерс вздохнул.
– Так какой план? – спросила Генри.
– Через пять дней там будет матч – два громких имени в боях на аренах. Из них верняк только один, чернокожий южанин по имени Орен. Карлстон говорит, ему верняк нравится, люди ставят много. А ещё больше ему нравится, когда верняк проигрывает – тогда люди больше теряют. Так что через четыре ночи мы проберёмся туда и накачаем этого Орена порошком, который дал мне Карлстон. Он считает, что это замедлит ублюдка, и даст другому преимущество.
Андерс
– Это работа. Какой план? – резко и тихо сказала Генри.
– Ух-х… – Шип выглядел неуютно. Он чесал шею, тревожно переминался с ноги на ногу, потом фыркнул, сплюнул и отступил, чтобы прислониться к стене возле Андерса. – Как думаешь, скока там охранников?
– Слишком много, чтоб просто поднимать шум. Слишком много, чтобы проделать всё тихо, – ответила Генри, не присоединяясь к остальным у стены. Андерс решил вернуться к рассматриванию её задницы. Из-за штанов видно было не очень хорошо, но возможно позже удастся посмотреть на неё получше. Лучше всего было бы после пары стаканов.
– А что если просто прошмыгнуть вместе с остальными, а после спрятаться там, когда всё закроется на ночь?
– Бессмысленно, Ч.Ш. – сказал Андерс с земли, радуясь, что хоть на миг может присоединиться к планированию. – Этих… хм… участников или бойцов охраняют. Держат отдельно от основной публики, в разных частях арены. Думаю, это очень похоже на клетки для рабов.
Шип кивнул с мрачным видом.
– А где рабы, там и охрана. Пожалуй, хорошо, что у нас есть четыре дня на разработку плана.
Андерс прекратил слушать планирование и вернулся к размышлениям о своём положении. Раньше он никогда не был членом команды. Он и сейчас не захотел бы становиться, да вот только Генри согласилась давать ему нализаться, пока он будет… лизать ей. А ещё ему нужно было искупить вину. Нечестно было бы выйти сухим из воды, после всего, что он натворил, в то время как всю вину взял на себя другой человек. Андерс был воспитан лучше такого. Ненамного, но по крайней мере чуть-чуть лучше. Если уж он не может сознаться в преступлении и взять вину на себя – а этого он совершенно точно делать не собирался – то он найдёт другие способы искупить вину. К тому же Генри и Шип казались не особо плохими. Они оба имели склонность к насилию, но в Диких Землях это было свойственно большинству. А ещё в них было кое-что ещё: они до сих пор были живы, несмотря на всё, что с ними случилось. И если хотя бы половина баек про Чёрного Шипа не врала, то случилось с ними многое. Андерс считал, что друзья, имеющие привычку выживать, нынче ему пригодятся – может, и ему перейдёт часть этого умения.
– А может, канализация? – сказал Шип.
– Ты всегда предлагаешь канализацию, – ответила Генри и покачала головой.
– Канализация эт хорошо. Воняет как ад, так что за ней никто не следит.
– А ты не обращал внимания на улицы Солантиса?
– Э-э-э…
Генри расхохоталась.
– В Солантисе нет канализаций.
– Бля.
Они продолжали спорить о том, как лучше проникнуть в арены. Андерс снова перестал слушать. Вместо этого он открутил крышку фляги и снова глотнул. Пусто… пусто! Ему в голову пришла ужасная мысль: если они не придумают способ проникнуть внутрь, то возможно, они проторчат здесь весь день. А если они проторчат здесь весь день без выпивки, то он начнёт трезветь, а этого никому из них не захотелось бы, и ему меньше всех.
Андерс закашлялся, пытаясь привлечь внимание остальных. Ни один из них не оглянулся на него, так что он попробовал ещё раз, на этот раз кашляя громче. И снова никакого ответа ни от Шипа ни от Генри.
– Эй! – Андерс понял, что почти кричит. Генри и Шип сердито обернулись. Андерс вздохнул. – Давайте вернёмся в таверну… Я хочу пить.
Шип фыркнул.
– Никуда мы не пойдём, пока не поймём, как пробраться и выполнить работу.
Андерс снова вздохнул и набрался решимости для того, что собирался сказать. Если это вернёт его в таверну к выпивке, то оно того стоило.
– Я могу провести нас внутрь.
Сузку
Чад не был похож ни на одно место из тех, что когда-либо посещал Перн Сузку. Всякий раз, как он отправлялся в город, он чувствовал, что почти заблудился среди толп людей – рабов, торговцев, воров, богатых лордов и простых жителей Чада. Не становилось лучше и оттого, что клиента, похоже, это устраивало. Во время обучения на хаарина Перна учили игнорировать все отвлекающие факторы и сосредотачиваться на защите клиента. Его глаза должны были без промедления высматривать и высчитывать любые угрозы, ни на что не отвлекаясь. Эту способность Чад постоянно испытывал до самых крайних пределов.
Мимо шли три раба – спины окровавлены, босые ноги волочились по пыльной улице, руки и ноги в кандалах и цепях, а лютый надсмотрщик гнал их по дороге щедрыми ударами хлыста. Вперёд выбежал торговец и попытался продать Шустрому тусклый металлический чайник. На улицах Чада рука Перна никогда не отпускала меча, но сейчас она его наполовину вытащила из ножен, ещё прежде, чем человек заговорил. Торговец – коротышка с растущими из ушей волосами, глянул на хаарина, а точнее на хааринский клинок, и отступил.
Группа карманников наблюдала из тёмного переулка. Воровство в Чаде опасная работа – стражники продавали всех пойманных воров гильдии рабовладельцев, но всё равно многие становились преступниками. Они осматривали Шустрого, но всегда недолго, переводя свои стреляющие глазки на более лёгкие цели. Мудрое поведение. Перн с клиентом был не долго, но уже знал Шустрого достаточно хорошо, чтобы понимать – у этого так просто не украсть, и он с радостью передаст работорговцам любого мужчину, женщину или ребёнка за несколько золотых монет.