Цвет мести
Шрифт:
– Босс, я всего лишь говорю, что Тревиль – чудесный маленький городок. И мне кажется, что лучше всего будет провести здесь несколько дней, где-нибудь поблизости от этой таверны.
– Похоже, ото всех этих ограничений и трезвости ты спятил, Андерс. Факт в том, что за нами, возможно, гонятся – за тобой гонятся! И по-моему, лучшее место, где можно от них спрятаться, а то и избавиться от погони, это Темь.
– Так и есть, – сказала Генри, ухмыльнувшись. – Там и свои зубы-то найти нелегко.
– Совершенно с вами согласен, миледи. В Теми есть
Шип фыркнул и повернулся к Генри.
– Кажись, начинаю его понимать. Своими чудными словечками он хочет убедить меня провести здесь пару дней, упившись в говно.
Генри кивнула.
– Тут, Шип, ты в самую точку попал. Нравится ему наряжать простые вещи в чудные словечки.
– Ага, и те, вроде, эт нравится.
Генри лишь ухмыльнулась. Уж такого-то она точно никогда не признает, правда это или нет.
– Факт в том, что мы не можем себе позволить провести пару дней, нажираясь вусмерть, хотя с учётом последних событий эта идея и может казаться привлекательной. У нас монет даже на оружие не хватит.
За последние пару недель им пришлось обходиться тремя маленькими клинками. У Генри оставались оба метательных кинжала, чтобы использовать, если станет жарко, а у Бетрима – кинжал, и он бесконечно жаловался, что это не топор. Андерсу приходилось обходиться без оружия, помимо своего языка, который, приходилось признать, был способен наносить множество язвительных ран, хотя ни одна из них и не могла стать смертельной.
Люди часто называли Андерса очаровательным, и тут Генри не могла не согласиться. В последнем городке, который они проходили – а скорее в грязной маленькой деревеньке, где и был лишь постоялый двор да несколько ферм – Андерс каким-то образом умудрился очаровать хозяев, которые позволили им спать в хлеву с горячей едой и ведром яблочного сидра. В конце концов, Андерс вылакал большую часть ведра, но Генри и Шип тоже ухватили пару кружек.
После Костьбища всё стало проще. Они всё ещё восстанавливались от повреждений, хотя Андерс любил указывать, что уж ему-то новый палец не вырастить. Но Шипу он в этом всегда проигрывал.
Теперь оба её спутника знали, что с ней случилось. Оба знали, что сделал с ней Шустрый. Часть Генри хотела убить их обоих, перерезать им глотки во сне, чтобы люди никогда не узнали правду, но она не стала этого делать. Они знали, и им было плевать. И более того, они знали, и им было не плевать, и они хотели помочь ей отомстить получистокровному ублюдку. Но ей по-прежнему было стыдно, что другие знали правду.
– И как мы позволим себе эти два дня пьянства? Сдаётся мне, деньжат-то у нас маловато, – спрашивал Шип Андерса.
– А как мы позволим себе бродить по Теми? Направляться туда без обильной провизии равносильно безумию, босс. И кто теперь ведёт себя как спятивший?
– Как ты тока что меня назвал?
– Я… вы же знаете, что я не имел в виду ничего такого, босс. Просто… хм… Генри, дорогая моя, помогите.
По правде говоря, этот спор уже наскучил Генри. Она подошла к Андерсу поближе, обняла тонкой рукой его за талию. И прикусила его шею зубами.
– Оу… а вы ненасытная маленькая штучка, – сказал он, ухмыляясь.
– Вы двое лучше съебитесь отсюда, пока мы не разберёмся со всем. И под "разберёмся", я имею в виду, что вы согласитесь со мной, – сказал Шип таким голосом, который почти требовал уважения. По правде говоря, ему надо было просто приказать, а не выставлять вопрос на голосование.
Генри ухмыльнулась.
– Не могу, босс. Наверное, мне просто нравятся мужики, потерявшие пальцы.
– Его отрубили, – сказал Андерс с болью в голосе.
Шип проворчал:
– Ну, раз я потерял два пальца, то наверно я те нравлюсь… хм… вдвое больше него.
По правде говоря, было время, когда Генри согласилась бы в этом с Шипом, но что-то изменилось. Она просто перестала думать в этом смысле о Чёрном Шипе, особенно теперь, когда ею завладел Андерс.
– Как насчёт компромисса, босс? – спросил Андерс.
– Чего?
– Компромисс. Обе стороны приходят к взаимовыгодному соглашению, – разъяснил Андерс.
– Хм… эт зависит от того, включает ли соглашение твоё согласие со мной.
– Включает.
Генри зевнула. Сама она считала, что им надо прекратить бегать и найти работу. У них не было ни гроша за душой, и их никто не преследует – вся семья Андерса думает, что он уже мёртв. Им надо заработать монет, чтобы оплатить дорогу до Чада, где они смогут отыскать Шустрого и прибить пиздюка. Она представила себе, как втыкает кинжал ему в жопу, и как он срёт кровью. Она улыбнулась.
– Я заплачу за комнату на постоялом дворе и за ночь выпивки для всех нас, а утром мы сможем купить припасов и направиться в Темь, – объявил Андерс.
– И как, блядь, ты найдёшь монет, чтоб заплатить за это всё? Последнее, что я слышал, эт что ты такой же безденежный, как и все мы, – сказал Шип.
Андерс достал из кармана маленький кошелёк. Генри увидела, как у Шипа раскрылся рот, и почувствовала, что её рот тоже приоткрывается.
– Где ты эт взял? – спросила она.
– Я, хм, нашёл.
– Где?
Андерс опустил глаза и втянул воздух через зубы.
– На чьём-то поясе.
На секунду повисла тишина, а потом Шип разразился хохотом.
– Слегка удивительно, что член одного из богатейших семейств Диких Земель умеет по карманам шмонать.
– Когда у него есть привычка вырубаться, а после обнаруживать себя в канаве, полностью обчищенного, то альтернативное финансирование часто просто необходимо, чтобы поддерживать указанную привычку.
– Точняк, Андерс. И у тя там хватит на ночь выпивки и припасы для путешествия по Теми?