Цвет мести

Хейс Роберт

– Если бы мой отец хотел моей смерти, он казнил бы меня в Тигле. Но он отправил меня с вами на Костьбище, чтобы мы могли сбежать, и мало кто знает эти места лучше меня. На самом деле не важно, что я натворил – я по-прежнему перворождённый, его старший сын, а мой брат Френсис по-прежнему идиот. Очевидно, мой отец верит, что однажды я приползу назад, извинюсь и стану хорошим маленьким наследничком, о котором он всегда мечтал. – Андерс фыркнул. – В этом он, наверное, слегка ошибается.

Бетрим пожал плечами. В словах Андерса может и был смысл, но он не ответил на вопрос Чёрного Шипа.

– Так чё ты натворил, Андерс?

– Я не всегда был тем миролюбивым, спокойным человеком, которого вы видели до сих пор. До изгнания я совершал преступления. Люди получали ранения. Люди умирали. Некоторые от моих действий, некоторые косвенно.

Бетрим подождал, пока Андерс продолжит, но ожидание затянулось.

– Деталями не поделишься?

– Это не целесообразно, босс.

– Чё?

Чистокровный вздохнул.

– Это не важно. Это было много лет назад. Как вода под мостом… ну, понимаете, если только мы не собираемся возвращаться в Тигель, а я вас уверяю, что я не собираюсь.

– Нам важно, – тихо и мрачно сказала Генри. – Надо знать, с кем мы в команде.

– Эт не команда, – напомнил Бетрим. – Но да. Она права.

Андерс вздохнул.

– Два года назад чистокровные семьи жили в мире. Это длилось уже четыре года. Мой отец и Д'роан были близки, до начала мира они были союзниками, а после и друзьями. Единственный сын Д'роана, Натан, жил с нами в Тигле. Он был молод, и мой отец полагал, что Натан женится на моей сестре, Черо. На самом деле Натан был мелким уёбком, который залез к моей сестре в постель, а потом её игнорировал. Она была для него всего лишь очередной чистокровной, которую он трахнул. Я и сам занимался примерно тем же самым, но он так поступил с моей сестрой! Я подготовил Натану Д'роану сюрпризик, в очередную его поездку на лошади. Нанял банду, чтобы они догнали его, избили и показали, каково это, когда трахнут тебя.

Андерс замолчал. Бетрим впервые видел его таким пристыженным. Он чуть не попросил Андерса остановить рассказ, но уж очень ему хотелось знать, чем всё закончилось.

– Натан в тот день поехал кататься не один. Он взял Черо, и Лишину сестру Элайзу, и солдата по имени Галнарт Берт. Наёмники, которых я нанял, были не самыми умными. И им не нравились сюрпризы. Они убили всех. Лорду Д'роану не очень-то понравилась смерть его единственного сына. Он объявил, что миру конец, и уже через месяц все семейства снова принялись убивать друг друга. Так продолжается и по сей день.

– И, по-твоему, эт всё из-за тебя. Думаешь, ты начал войну?

– Если бы не я…

– Если бы не ты, эти чистокровные болваны просто нашли бы другой повод начать резать друг другу глотки. Они воюют уже дольше, чем живёт любой человек. Намного дольше. Вроде как немного надо, чтоб втянуть их в это. Твоей вины тут не больше, чем вины Генри в начале восстания рабов в Солантисе.

– А остальные? Черо, Элайза…

– Ну, померло из-за тя несколько человек, которые может и не заслуживали этого. Ты, видать, недавно в игре Диких Земель, а то знал бы, что такое просто иногда случается. Все мы кончали людей, которые, возможно, того не заслуживали. Надо просто… жить дальше.

Андерс горько рассмеялся.

– Я слишком долго и слишком хорошо играю в эту игру, босс. Вот почему я здесь.

– Ты назвал четверых, – неожиданно сказала Генри. – Та сука, что палец у тя забрала, грила про пятерых.

Андерс побледнел.

– Сестра Лиши была беременна. У меня есть чувство, что она меня ещё не простила.

– Генри… – начал Бетрим.

– А чё ты так сильно хочешь смерти этого Кессика? – перебила она Чёрного Шипа.

Бетрим помедлил. Ему не хотелось рассказывать, что Кессик снится ему каждую ночь. Не хотелось рассказывать, что всякий раз, как он закрывает глаз, он заново переживает ночь, когда Кессик победил его, изрезал и вырвал глаз. И что он постоянно слышит тук-тук-тук, как в той чёртовой камере.

– Эт из-за него померли Джеззет и Танкуил. Тебе, Генри, они мож и не нравились, но они были моими друзьями. Тогда, в Сарте, я должен был убить Кессика. Я облажался, и мои друзья умерли. Думаю, эт стоит какой-нть мести, и похоже я единственный, кто может с этим разобраться.

– Тогда давай заключим сделку, Шип. – Генри подошла к Бетриму и уставилась на него. – Я помогу те найти и убить этого арбитра, если ты поможешь мне убить Шустрого.

Бетрим первым бы признал, что он не самый умный человек, но тут даже он начал складывать кусочки воедино.

– Ты знаешь, где он?

Генри фыркнула.

– Где ж ещё этому хуиле быть, как не в Чаде. Он владеет половиной города, заседает в совете и строит из себя чистокровного лорда.

– А-а. И где ж он нашёл столько монет, чтоб это всё купить? – спросил Бетрим.

Взгляд Генри стал ещё суровей.

– Кто-то ж должен был получить плату за последнюю работу. Мы убили Х'оста.

– Насколько помню, только ты, я, да Босс знали, кто нас нанял, а уж Босс-то точно никому не рассказывал, после того, как ему всё лицо откусили в Хостграде, а я… ну, я был заперт в подземелье Инквизиции.

Генри замолчала. Бетрим решил поднажать. Он решил, что уже знает правду, но некоторые вещи лучше произнести вслух.

– Отчего ты хромаешь, Генри? – спросил он.

Прошло довольно много времени, но наконец, она ответила.

– После Хостграда я сбежала. Решила, что все вы померли. Не понимала, как кто-то мог бы выжить с этими демонами. – Генри громко фыркнула и уставилась на Бетрима. По правде говоря, столько ненависти он ни в ком ещё не видел. – Этот ублюдок догнал меня в Чаде, до того, как я пообщалась с людьми Дрейка. Мы сражались. Он победил. Выпытал у меня имя заказчика… – Генри стиснула зубы.

Бетрим глубоко вздохнул и кивнул.

– Он насиловал тебя?

Генри сильно толкнула его обеими руками в грудь, заставив отступить на шаг. Потом ударила его. Бетрим видел, что сейчас будет удар, но всё равно его принял. Он их все видел, и все принял. По правде говоря, было чертовски больно, особенно удары в живот, куда прежде бил солдат из Тигля, но, по крайней мере, по лицу она его не била. После десятка ударов Генри остановилась – просто стояла, дрожала, тряслась и бросала свои злобные взгляды на пыльную землю. Бетрим ждал, пока она заговорит.