Цвет мира – серый

Мусаниф Сергей Сергеевич

– Это такой завуалированный комплимент? – поинтересовалась сестра Ирэн.

– Нет, это такой факт, – сказал Гаррис.

– Вы воюете с женщинами?

– Если вы хотите общего ответа, то я воюю со всеми. Кто не со мной, тот против меня, а пол врага – дело десятое. Вы слышали легенды об амазонках? Представляете себе, все амазонки были женщинами, что никак не мешало им убивать мужчин. Не вижу причины, по которой я не могу воевать с женщинами. Лет двести назад вы заявили, что хотите равноправия, так получите его. Со всеми вытекающими последствиями. Но если конкретно,

то с вами лично я не воюю. Разве кто-то бросался на вас с мечом, угрожая убить?

– Вы удерживаете меня против моей воли.

– Но это ведь еще не война, – заметил Гаррис.

– И что вы от меня хотите?

– Встаньте на колени, – сказал Гаррис.

Сестра Ирэн опустилась на колени. Цепи тихо звякнули.

Гаррис набил табаком трубку, задумчиво посмотрел на кучку пороха на лакированной поверхности стола, но все же поджег табак и выпустил к потолку клуб дыма.

– Ну, и почему вы это сделали? – спросил он.

– Потому что вы попросили.

– Согласно вашему учению, частичка вашей богини есть в каждом человеке, и каждый человек одинаково заслуживает поклонения, – сказал Гаррис. – Вы встали передо мной на колени, потому что искренне верите в декларируемые вами ценности? Или потому что вы боитесь наказания за неповиновение? Или почему-то еще?

– Вы и сами способны найти ответ.

– Верно. Но я хотел бы услышать вашу версию.

– Основная сложность человеческой жизни заключается в том, что мы далеко не всегда получаем желаемое.

Гаррис расхохотался.

– Вы здорово меня отбрили, – признал он. – Кстати, я не понимаю вашей религии.

– А какова ваша?

– Я не верю в богов, – сказал Гаррис. – Впрочем, в большую часть людей я тоже не верю.

– Во что же вы верите? Человек не может жить совсем без веры.

– Я верю в себя, – сказал Гаррис. – Я верю в то, что миром правит сила. Не идеология, не религия, не золото, но сила.

– И вы сами решили стать этой силой?

– Я стараюсь, – сказал Гаррис. – Кстати, вы можете сесть в кресло. Если вам угодно.

– Мне комфортно и так.

– Если вы думаете смутить меня или пробудить во мне жалость, то ошибаетесь, – сказал Гаррис. – Вам комфортно, ну и Эйлия с вами.

– Откуда вы знаете это имя?

– Я много чего знаю, – сказал Гаррис. – И вы не представляете, как это меня расстраивает. Не понимаю только, почему вы делаете такой секрет из имени своей богини. Сакральности в нем – ни на грош. Искусственное нагнетание атмосферы таинственности? Не вижу смысла.

– Такова воля богини.

– Не мне ее судить, – сказал Гаррис. – Я ничего не имею против богов и богинь именно потому, что я в них не верю. Вот если б верил, то наверняка возникли бы какие-нибудь претензии. Знаете, в чем заключается главная проблема любой религии?

– Я не считаю себя вправе говорить об этом.

– А я считаю, – сказал Гаррис. – Главная проблема любой религии – это люди. Люди способны извратить каждое, даже самое светлое учение. Я внимательно читал Книги Пророков Шести. Они написаны очень хорошими людьми и призывают не только к поклонению богам, но к терпимости, скромности и соблюдению общих моральных ценностей. Я не нашел ни единого слова о том, что людей надо пытать в застенках, а потом сжигать на кострах. Я не нашел ни единой строчки о том, что веру надо нести не словом, но огнем и мечом. Я не нашел в них даже слова ЕРЕТИК, хотя Церковь Шести использует его чуть ли не в каждом своем обращении.

– Вы тоже не похожи на воплощение терпимости и гуманизма.

– Верно. Но я никогда не пытался казаться другим и не прикрывал свое стремление к власти философскими рассуждениями. Я ничего не имею против религии в принципе и далек от мысли запретить своим подданным верить в то, во что они хотят верить. Я вовсе не стараюсь склонить кого-то к моему мнению относительно некоторых вопросов.

– Император, который не навязывает подданным свое мнение? Это смешно.

– Вы не представляете, как это трудно – быть императором и не навязывать свое мнение, – сказал Гаррис. – Если вдруг я примкну к какой-нибудь церкви, она сразу же обретет статус официальной Церкви Империи, а оно мне надо? Сейчас мои генералы при мне называют себя атеистами, а когда я не вижу, молятся разным богам.

– Главное, чтобы они не стали считать богом вас.

– Такая опасность существует, – признал Гаррис. – По в нашем мире боги не спускаются на землю и не живут среди смертных. Они наблюдают со стороны, иногда подбрасывая нам свои идеи. Или кто-то другой подбрасывает нам свои идеи, прикрываясь именами богов.

– Да вы теолог.

– Я – чародей, – сказал Гаррис. – А вы – жрица. Я презираю людей, а вы их любите. Но если мы попадем в руки брекчианской Церкви, нас с вами сожгут на соседних кострах. Предварительно вырвав языки, переломав руки-ноги и обезноздрив. Вы готовы быть терпимыми по отношению к таким людям? Готовы понять их, простить и возлюбить?

– Да.

– А я не готов. Если вы говорите правду, то, вне всякого сомнения, вы лучше меня как человек. Когда меня бьют по лицу, я не подставляю вторую щеку, а ломаю руку, ударившую меня.

– А потом рубите ее владельца мечом.

– И так бывает, – согласился Гаррис. – Ибо мне не нравятся люди, которые бьют меня по лицу.

– Возможно, с их точки зрения вы этого заслуживаете.

– Ну и что? С моей точки зрения, они заслуживают смерти. Проявляя взаимное уважение к нашим точкам зрения, мы просто обязаны поубивать друг друга.

– Сейчас вы рассуждаете с позиции сильного. А как бы вы думали, если бы были слабы?

– Я был слаб, – сказал Гаррис. – Меня пинали много раз, но я всегда давал сдачи, получая в ответ еще больнее. Я ненавидел себя за свою слабость и стал сильным.

– Вы могли просто умереть в процессе.

– Мог. Но я не умер, что утвердило меня в справедливости моих воззрений, – сказал Гаррис. – Религия учит человека быть слабым. Она говорит: если ты не можешь чего-то достичь, просто забудь об этом и живи счастливо. Не возжелай того, не делай сего… Если на каждый удар подставлять вторую щеку, тебе попросту оторвут голову. Религия учит человека довольствоваться тем, что есть. А если я не хочу?

Конец ознакомительного фрагмента.