Цвет надежд – зеленый
Шрифт:
Сам Густафссон не колебался. Но если судить по его голосу, можно было подумать, что он не так уж крепок в своей вере:
– Это конечно… Но…
Пружина не дал ему досказать.
– Сейчас ты ответ не давай. Подождем, пока я все это обтяпаю, а ужтогда ты определишь к нему свое отношение, как говорят политики. Если у меня все сорвется, никто ни о чем и не узнает. Будешь, ходить в свою мастерскую, как ходил.
– Я и не собираюсь что-либо менять.
– Весь риск я беру на себя. Мое дело – переговоры. Твое – загребать деньги. – Пружина опять разошелся: – Такой же порядок был заведен и у Элвиса Пресли с его менеджером. Элвис только и знал, что пел, снимался в кино да считал денежки и золотые
– Я пока умирать не собираюсь, – отрезал Густафссон.
– А этого от тебя и не требуется. Наоборот. Ты скажешь свое слово в этом жанре. Вспомни про АББА. Два парня и две девицы, которые продаются лучше, чем «Вольво» и «Асеа», я сам читал. Они уж и не знают, что им делать со своими деньгами. А ты?
Густафссон хотел возразить и решительно отказаться от заманчивых предложений. Но не успел. Резкий звонок в дверь сбил его мысли.
19
Что современному человеку приходится слышать чаще, чем эти электрические сигналы – будь то звонок в дверь, звон будильника или звонок телефона? Эти сигналы отрывают рассыльного от контрольной работы для заочных курсов или от комиксов и посылают через весь город по делам начальства, они одинаково возвещают приход и долгожданной возлюбленной, и докучливого кредитора, они портят настроение, путают мысли и прерывают разговор, они, подобно гонгу на ринге, одного спасают от нокаута, а другому мешают завершить атаку.
– Звонят, – сказал Пружина. – Слышишь, звонят в дверь?
– Ну и что, – ответил Густафссон. – Я никогда не открываю, когда один дома, Вдруг это кто-нибудь из газеты или…
– Из газеты! – Пружина так и взвился. – Да это же сама судьба! И ты так спокоен! Нет, у тебя решительно не все дома.
Он выбежал в переднюю и распахнул дверь. Близко Пружина не знал ни одного журналиста. Но не нужно было быть газетным королем Херстом, чтобы понять, что человек, стоящий за дверью, не имеет никакого отношения к прессе. Этот розовощекий, белокурый, полноватый господин явно принадлежал к разряду директоров. На нем было серое весеннее пальто, серый котелок и серые перчатки. Среднего роста, гладко выбритый и прилизанный, он благоухал дорогим мылом и свежей рубашкой, которую менял дважды в день. Одним словом, в дверях, приподняв шляпу, стояло само олицетворение жизненного успеха.
– Простите, вы господин Густафссон?
– Густафссон Я. – Изучив пришельца, Пружина пришел к заключению, что с ним следует познакомиться. – Нет, нет. Но прошу вас, входите. Густафссон там… в гостиной…
Он провел незнакомца в гостиную.
– Бога ради, простите, – заговорил гость. – В передней такой слабый свет, что я не разглядел вас.
– Теперь-то я вижу господина Густафссона, его нетрудно узнать. – Он протянул Густафссону руку. – Добрый день, господин Густафссон. Очень приятно познакомиться. Чрезвычайно приятно. Моя фамилия Шабрен. Директор Шабрен – универмаг Шабрена. Надеюсь, я не помешал?
– Нет, нет, пожалуйста.
– Так вот, как я уже сказал, моя фамилия Шабрен. Мне бы хотелось поговорить с вами наедине, господин Густафссон.
Пружина расположился в угловом кресле и раскрыл газету.
– Считайте, что меня здесь нет, – изрек он.
Шабрен сел рядом с Густафссоном.
– Разрешите присесть? Благодарю. Гм… Итак… Надеюсь, господин Густафссон, вам известен мой универмаг? Возможно, вы даже бывали в нем?
– Да, наверно.
– Тогда вы должны знать, что мы любим проводить недели. Например: Неделя домашней хозяйки. Экономная неделя. Неделя фарфора. Белая неделя… Словом, такие недели, когда мы продаем определенные товары. И стараемся, чтобы у нас был неограниченный выбор таких товаров.
– Ну и что? – Густафссон не мог взять в толк, какое он имеет к этому отношение.
– Дело в том, что мне пришла в голову мысль устроить Зеленую неделю.
Шабрен умолк, предоставив Густафссону самостоятельно сделать вывод. Но Густафссон остался равнодушным. Зато Пружина навострил уши. Из-за газеты он с любопытством поглядывал в сторону Шабрена. Тот продолжал:
– Надеюсь, господин Густафссон, вы понимаете, что это означает? Будут продаваться только зеленые товары. Зеленые гардины, зеленые скатерти, зеленые обои, зеленые сервизы, зеленые лампы, зеленая одежда, зеленые галстуки… все только зеленое. Зеленое должно победить. На пороге весна. Каждому хочется приобрести что-нибудь зеленое.
– Гм, – Густафссон глянул на свои руки и нахмурился…
– Поймите меня правильно, господин Густафссон. Цель моего прихода такова: не согласились бы вы нам помочь?
– Я?
– Господин Густафссон, вы можете оказать нам неоценимую услугу. Мы определили бы вас в отдел гардинного полотна. Это так просто. Вы бы только ходили между прилавками и показывали товар. Подняли бы на руку занавеску, расправили драпировку, показали бы какую-нибудь прозрачную ткань… Наши продавцы, разумеется, помогут вам деловыми советами. Вашей обязанностью будет лишь поговорить с одним покупателем, оказать внимание другому – словом, будете вести себя примерно как писатель, дающий автографы на рождественском базаре.
Густафссон терпеливо слушал этот поток слов. Он сразу понял тайный умысел директора.
– Можете не стесняться в выражениях и прямо сказать: вы хотите, чтобы я был у вас своего рода приманкой.
Шабрен состроил оскорбленную мину.
– Как вы могли так подумать? Наш универмаг пользуется всеобщим уважением. А вы, господин Густафссон, сейчас такая знаменитость. Наш принцип: каждому товару свое время. Это относится в равной степени ко всем товарам. Мы стараемся все продавать своевременно. Мужские сорочки. Лопаты. Рыбные тефтели. Трусы. Чемоданы. Все в свое время. Современно. Актуально. Популярно. Вы тоже популярны, господин Густафссон.
– Что-то не замечал.
– Поверьте, уж я-то разбираюсь в таких вещах, Мы приглашаем вас поработать в нашем универмаге так же, как обычно приглашаем в декабре девушку, выбранную Люцией [4] , демонстрировать у нас ночные сорочки. Это красиво, изысканно и пользуется огромным успехом у покупателей. На эти демонстрации приходят толпы мужчин, желающих купить своей жене рождественский подарок. Или, к примеру, прошлым летом мы пригласили победительницу конкурса на самую красивую купальщицу демонстрировать у нас купальные костюмы. Та же картина: множество мужей явились к нам, чтобы приобрести купальный костюм для своей жены.
4
Люция – Королева Света. В Швеции принято выбирать Королеву Света в декабре – самом темном месяце года.
– Но я не могу демонстрировать купальные костюмы или ночные сорочки.
– Вы все шутите, господин Густафссон. Об этом вас никто и не просит. Надо лишь чуточку подцветить жизнь. Я готов платить вам че… триста крон в день. По субботам наш универмаг открыт, так что ваш недельный заработок составит тысячу восемьсот крон.
Тут в разговор вмешался Пружина. Поднявшись с кресла, он решительным жестом сложил газету и бросил ее на журнальный столик.
– Пять тысяч и ни кроны меньше!
Директор Шабрен смерил взглядом малопривлекательного субъекта.