Цвет невидимки
Шрифт:
Сергей встал, подошел к окну, раздвинул шторы. Солнце подсвечивало фиолетовые облака и плясало зловещими бликами по крышам пятиэтажек. "Часов семь", - прикинул он и ошибся на добрые тридцать минут.
– О черт! Нам некуда торопиться!
– Сергей вышел в прихожую, заглянул в ванную, для приличия постучав, сообщил, что начальство ждет их к девяти, и залез к Ализе под душ.
– Где?
– спросила она.
– В зале.
– Я не об этом.
– Да прямо здесь...
Час спустя они опять лежали в постели. Сергей курил, а Ализа пристроилась у него на груди. Новость была неутешительна, тащиться в это утро никуда не хотелось, и Ализа сказала:
– О черт!
Сергей усмехнулся, услышав знакомую фразу, и спросил:
– Я пошел на кухню?
– Не возражаю.
– Она чмокнула его в губы.
– Сваргань там что-нибудь, а главное, кофе свари покрепче. С гримом я тебе помогу. Дополнительных пожеланий не передано? Значит, стандартные рожи номер один. Ненавижу я этот рыжий парик... Ализа продолжала говорить, но уже не было слышно, поскольку она одновременно еще раз принимала душ, чистила зубы и ругалась.
– А чай свой ты сегодня пить не будешь?
– крикнул Сергей.
– НОУ!
Сергей двинулся на кухню, налил чайник, включил и тут заметил чуть ниже локтя здоровенный синяк. Но это не от вчерашнего, это от позавчерашнего. Плохо сработано, заключил Сергей, внимательно осматривая руку. Тот плешивый отпрянул резче, чем он ожидал. Пришлось делать лишний шаг, но удар локтем все равно не получился, хотя Сергей и сломал плешивому нос. И вместо того, чтобы поспешать к Ализе на подмогу, пришлось приложить плешивого по колену, а затем схватить за шиворот - и лбом о стенку. Так что он, Сергей, дважды сплоховал. Если так можно сказать. Отключил одного за то же время, за какое Ализа уложила двоих.
Нет, это было два дня назад, вспомнил он, включая кофеварку. А как, в таком случае, мы развлекались третьего дня?
4
1 апреля, 9:02
Они выскочили из такси в двух кварталах от здания, в котором их ждали. Старое это здание в самом центре города вечно находилось в стадии либо капитального, либо косметического ремонта. Однажды больше года оно стояло под непонятно кем накинутой на него зеленой сеткой. Вечно аварийное для стороннего наблюдателя, внешнее состояние здания абсолютно не соответствовало его начинке: лаборатории химии, лазерной и компьютерной техники, баллистики и прочая, и прочая перемежались с учебными классами, сценическими студиями, гримерными, пунктами слежения и связи, уничтожения и безопасности. Здесь размещались специалисты по медицине и взрывчатым веществам, по истории литературы и приборам ночного видения, по психологии и кулинарии (естественно, был и специалист, готовивший блюда, которые можно было съесть только один раз в жизни). Вы могли получить консультацию по любому вопросу, здесь проводились любые тесты и анализы, вы могли заказать прибор, орудие взлома или оружие, наносящее временное увечье или полностью уничтожающее "цель". Был здесь и склад, где вы могли экипироваться лучше любого Шварценеггера. Одним словом, здесь было все, как в Греции. Единственно, чего здесь не было, так это именно той самой занюханной Греции с ее пляжами, винами и женщинами в белой морской пене.
Табличка же при входе гласила просто:
"ЗАОЧНЫЙ СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ЦЕНТР НАРОДНОГО ТВОРЧЕСТВА"
В лифте, поднимаясь на пятый этаж, Сергей притянул к себе Ализу. Она подняла глаза на видеокамеру и показала язык. Когда лифт остановился, дверь долго не открывалась. То ли соглядатаю не понравился Ализин язык, и он намеренно задержал их, чтобы они опоздали, то ли в девять проходила пересменка, и новый человек не знал, какую именно дверь лифта открывать. В итоге открылась правая от пульта, в которую они и входили, выпустив их в холл, который вел к гримерной "Факс Мактор", как называл ее Сергей, и к лаборатории сценического моделирования,
1 апреля, 9:05
Общий сбор был назначен ровно на девять. Ализа и Сергей опоздали; дверь уже была закрыта, поэтому им, помимо стандартных для здания магнитных пропусков, пришлось вводить индивидуальные коды допуска. В проходной комнате, так называемой приемной, сидел в длинном пальто помощник полковника на это утро. Он кисло посмотрел на вошедших, не сказал ни слова, только вздохнул, но и рук из карманов не вынул. Ализа, как кошка, легко просочилась в кабинет; Сергей постарался повторить ее маневр, но на первом же шаге половицы заскрипели. Все дружно повернули головы и заулыбались. Сорок ехидных морд, никак не меньше. То есть собралось чуть больше половины. Вся группа не поместилась бы в так называемом "игровом" кабинете Гарлина.
"Сам" сидел за столом, значит, говорить еще не начинал. Приказы из Москвы, а только ради их оглашения и собирали группу, он неизменно зачитывал стоя, а затем так же стоя ожидал, когда все разойдутся. Сергей выдержал паузу и огляделся: Игорь, а его трудно было узнать в это утро, махал им рукой, предлагая Ализе место. Она мгновенно пробралась к подоконнику, поскольку любила погреться на солнышке. Сергей оглядел собравшихся: кого-то он узнал, но большинство выглядели абсолютно чужими. На самом деле он знал в лицо абсолютно всех, так же, как любой из группы знал его. Но специфика работы вынуждала постоянно менять внешность - кому-то приходилось делать это реже, кому-то чаще. Все зависело от того, насколько оперативно человек справлялся с заданием.
К стандартному облику, которому соответствовала фотография на пропуске в здание Управления, прибегали только в самом крайнем случае, когда требовалось наведаться в это самое здание.
Гарлин дождался, когда Ализа усядется, и поднялся, держа в правой руке какие-то бумаги, скрепленные степлером в левом верхнем углу.
Сергей продолжал краем глаза следить за Ализой. Яркое утреннее солнце уперлось ей в спину, и она выгнулась навстречу теплу. Сергею ужасно захотелось подойти и погладить Ализу-кошечку по мягкой шерстке. Игорь перехватил его взгляд и сурово кивнул на Гарлина, который, бросив на стол пачку бумаг, обратился к подчиненным:
– Зачитывать эту ахинею целиком не стану. Время жалко. Вы должны знать только то, что с сегодняшнего дня вводятся обязательные суточные дежурства сотрудников группы "гэ" на трех опорных пунктах - северном, центральном и юго-западном. Вне зависимости от принадлежности к отряду "хэ". И это не первоапрельская шутка.
Гарлин называл учеников и подчиненных "гэ" и "хэ", когда язвительно пересказывал московские нововведения. Такое буквенное обозначение звучало с откровенной неуважительностью, но ребята не обижались, поскольку так их именовали в московских бумагах. И они сами, и питерский шеф называли себя на английский манер - группа "джей" и группа "эйч", поэтому, заслышав Гарлинское "гэхэканье", сразу понимали, откуда ветер дует.
– Дежурить придется на пунктах по трое. Располагаться - в помещениях, зарезервированных Управлением. Выезжать на место преступлений или потенциально тяжелых правонарушений в случаях, как здесь сказано, - он подковырнул бумаги пальцем, вызывающих сомнение. Все ясно?
Группа восприняла сообщение молча, поскольку каждый точно знал, что последует за вопросом Гарлина. Никто не ошибся.
– Да какого хрена!
– тут же запротестовал Игорь.
– Ничего нам не ясно! Что значит: "в случаях, вызывающих сомнение"? И чье именно сомнение? Наше или дежурных оперов?