Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2

Сергей Симонов

— Меня тоже надо было вовремя заменить, — усмехнулся Хрущёв. — Я ведь в «той истории» собирался подать в отставку в апреле 1964 года. Хором отговаривали, всем Президиумом ЦК, и Брежнев с ними. Как же мы без дорогого Никиты Сергеевича... А мне хотелось Конституцию новую закончить. Поздновато начали её, немножко не успели.

— Вы, Иван Антоныч, наверняка слышали такой термин, как «профессиональная деформация»?

Ефремов на секунду задумался:

— Да... Встречал в работах Соломона Григорьевича Геллерштейна...

— Я хочу сказать, что слишком долгое пребывание у власти ведёт к профессиональной деформации, точно так же, как и долгое занятие любой

другой профессией, — пояснил Никита Сергеевич. — На неё также накладываются неизбежные возрастные изменения. Судите сами — Сталин в годы войны, и Сталин после войны — это же два разных человека.

— Меня в «той истории» сия чаша тоже не миновала — реально «потерял берега» и начал учить всех подряд, как надо делать то, как делать это, даже не разбираясь в сути вопроса. Принимал единолично сложнейшие решения, требовавшие глубокого системного анализа. Ухитрился настроить против себя все социальные группы. Вот и финал оказался закономерен, — развёл руками Первый секретарь.

— Брежнев, Андропов, Черненко — это вообще примеры пребывания у власти тяжело больных людей, которым место в стационаре. Горбачёва и Ельцина даже упоминать не хочу. Им место у расстрельной стены, с последующей кремацией и захоронением в безымянной могиле. А им на той «линии времени», как Мстислав Всеволодович это называет, даже памятники ставят...

— «Линии времени», говорите? Интересный термин...

— Да, надо же как-то называть. Вы побывали в Информационно-Аналитическом Центре? С информацией ознакомились?

— Да... Впечатлило, — Ефремов покрутил головой. — Не меньше впечатлили меры безопасности... Мне даже пришлось полностью переодеться в одежду для внутреннего пользования. Письменные принадлежности выдали казённые.

— Не удивительно. Современные технологии позволяют встроить шпионский фотоаппарат в авторучку. Вы не представляете, какие меры безопасности приняты в 20-м Главном управлении к техническому персоналу! — ответил Хрущёв. — Там, между прочим, специальный эксперт в звании майора разбирает и осматривает каждую купленную авторучку — не встроен ли в неё фотоаппарат, нет ли на корпусе опознавательных пометок. Пришлось даже наладить производство простейших шариковых авторучек по французской лицензии. (В 1953 г. француз Марсель Бик усовершенствовал и упростил конструкцию, получив самую дешёвую в производстве одноразовую модель шариковой ручки под названием BIC.) Зато теперь школьникам не надо мучиться с чернилами. Но приходится бороться с ретроградством учителей — они считают, что шариковой ручкой нельзя выработать красивый почерк.

— Идиотов у нас немного, но они расставлены так грамотно, что на них натыкаешься на каждом шагу, — усмехнувшись, процитировал Ефремов. — Вот, кстати, об учителях и образовании. На этом я хотел бы сегодня особо остановиться...

— Я тоже, — ответил Никита Сергеевич. — Вы с опытом детских коммун товарища Иванова успели ознакомиться?

— Да, хотя и не так подробно, как следовало бы. Но очень интересно и во многом подтверждает мои собственные выводы, — сказал Ефремов.

— Вот тут, Иван Антоныч, я прошу вас быть очень осторожным и не форсировать процесс излишне настойчиво, — попросил Хрущёв. — Семья — это ячейка общества, её краеугольный камень. Разрушив семью, мы можем получить тот, извините, 3,14здец, что творится в Европе после 2000 года — однополые браки, родители №1 и №2, инцест, педофилия и вообще разгул пидорасов. Уж извините, я по-простому, по-крестьянски, как привык.

— С введением новых форм воспитания я предлагаю быть осторожнее. У нас, к сожалению, и так хватает по стране детских домов, чтобы ещё плодить их искусственно. Тем более, законодательное

введение всеобщего образования в интернатах, с отрывом от семьи, как у вас описано, может вызвать крайне нежелательную реакцию у населения. Люди к этому пока ещё не готовы.

— М-да... — Ефремов задумался. — Я-то описывал общество далёкого будущего, пережившее если не ядерную войну, то великие потрясения переходного периода. Там могло быть множество детей-сирот, и систему воспитания пришлось реформировать вынужденно. И я никак не предполагал, что мои идеи станут началом построения коммунизма на основе мирного и достаточно благополучного общества. К тому же, я понимаю, для государства это большие расходы...

— Но воспитанием в большом коллективе легче привить детям уважение к окружающим и гражданскую ответственность, и опыт товарища Иванова и его коммуны это убедительно доказал.

— Не в расходах дело, — ответил Никита Сергеевич. — Если понадобится, я готов урезать финансирование оборонных программ, если не будет хватать денег на образование. Но такого мы не допустим. Кстати, я попросил Игоря Петровича Иванова привезти небольшой фильм, который они сняли у себя в коммуне, Всем участникам сегодняшнего совещания будет полезно посмотреть, каких результатов они добились.

Щёлкнул динамик селектора, и голос Шуйского произнёс:

— Никита Сергеич, все собрались.

— Идёмте, — Хрущёв встал и пригласил Ефремова в зал заседаний Президиума ЦК.

Здесь уже собрались участники совещания. Никита Сергеевич занял своё место во главе стола:

— Здравствуйте, товарищи. Значица так. Я уже говорил, что нам предстоит в скором времени предстоит принимать новую Программу КПСС, которая будет одним из основополагающих документов при строительстве начальной фазы коммунистического общества. Разработкой экономической части программы, определяющей построение материально-технической базы коммунизма, занимается коллектив экономистов, под руководством академиков Евгения Самуиловича Варга и Станислава Густавовича Струмилина. Станислав Густавович сегодня на нашем совещании присутствует, прошу любить и жаловать.

Благообразный старик медленно наклонил голову. Струмилину было 82 года, но он всё ещё продолжал активно работать. (В 1958 г. академику Струмилину была присуждена Ленинская премия. С.Г. Струмилин умер в 1974 г в возрасте 97 лет. Был одним из руководителей разработки Программы КПСС, принятой в 1961 году)

— Пользуясь случаем, сразу хочу вас попросить, Станислав Густавович. Давайте уберём из Программы конкретные указания сроков создания материально-технической базы коммунизма, и все упоминания о том, что нам предстоит и догнать и обогнать США, — продолжил Хрущёв. — Жизнь — она всегда сложнее, чем теоретические расчёты. Мы лучше внесём эти показатели в «Контрольные цифры» на предстоящие несколько пятилеток, — он посмотрел на сидящих рядом со Струмилиным плановиков — Байбакова и Сабурова.

(С 1925 Госплан СССР начал формировать годовые планы развития народного хозяйства СССР, которые назывались «контрольные цифры».

Николай Константинович Байбаков согласно кивнул.

— Дело в том, что упоминания, вроде «в течение ближайших 10 лет — примерно в два с половиной раза и превзойти уровень промышленного производства США» и «в течение 20 лет — не менее чем в шесть раз и оставить далеко позади нынешний общий объем промышленного производства США» (Из Программы КПСС 1959-1961 гг, в общем-то, бессмысленны, и только напоминают парадокс этого... как там его... про Ахилла и черепаху, в общем. Штаты ведь тоже на месте сидеть не будут, они будут развиваться, и они — далеко не черепаха. Да и мы, пока что, тоже ещё не Ахилл.