Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2
Шрифт:
Выследить Бандеру было непросто. Внешне он сильно изменился и совсем не походил на свои довоенные фотографии, где он выглядел энергичным суровым человеком с острыми чертами лица. С годами Бандера прибавил в весе, теперь он выглядел добродушным и круглолицым. Чего он не мог изменить — своего маленького роста. (польская полицейская анкета времен его юности, фиксирует рост 159 см)
Для установления личности Бандеры, Сташинскому понадобилось несколько месяцев. В первый раз он увидел Бандеру в 1958-ом году в Роттердаме, на церемонии чествования основателя ОУН полковника Коновальца. Бандера приехал
Маленький рост Бандеры, давал ему особые преимущества. Он совсем не выделялся в городской толпе, что сильно осложняло слежку за ним. К тому же в Мюнхене Бандера жил по паспорту Степана Попеля — филолога и шахматиста, чемпиона Львова и Парижа, выехавшего на ПМЖ в США. С тех пор Бандера стал Попелем, лишь изменив полученное при крещении имя Степан на германизированный вариант «Штефан». Даже его дети, читая в газетах о каком-то «Бандере», не подозревали, что их отец является крупнейшим террористом, идеологом и руководителем самых кровавых событий того времени.
Маленький рост стал причиной возникновения у Бандеры серьёзных психологических комплексов. Его «обломала» первая любовь — Юлия Якимович. Вторым обломом была Анна (она же Нуся) Чемеринская. Нуся выбрала другого оуновца — Ярослава Барановского, обладателя героической внешности. К счастью, это было единственным его достоинством. Барановский прославился в рядах ОУН тем, что был недалёкого ума и весьма рассеян. Будучи закоренелым алкоголиком, Ярослав был далеко не мудр, и постоянно терял секретные документы. Это приводило Бандеру в ярость, он требовал выгнать Барановского из рядов украинских националистов. Руководство ОУН, состоявшее, в основном, из числа собутыльников Барановского, не согласилось на требования Бандеры. Это послужило одной из причин раскола ОУН на бандеровцев и мельниковцев. Воистину, от трагического до смешного один шаг, и на Западной Украине этот шаг особенно короткий.
К чести Бандеры (каким бы оксюмороном это ни звучало) следует отметить, что он пытался преодолевать эти комплексы и при маленьком росте был даже весьма хорошим баскетболистом.
И всё-таки Бандера оставался Бандерой. Во всех своих речах и декларациях, будучи человеком недалёким и крайне ненавидящим русских, он предлагал Западу расчленить Россию на малые государства.
Получив известие из Роттердама об обнаружении Бандеры, Серов доложил об успехе Никите Сергеевичу и запросил подтверждение приказа на ликвидацию.
— Думаю, его надо не просто по-тихому прикончить, — задумчиво произнёс Хрущёв. — Его бы, по-хорошему, надо судить. Открытым процессом. В присутствии репортёров западных газет и родственников тех, кто погиб или пострадал от действий его бандитов. Вон, евреи нацистских преступников вылавливают и судят. Как думаешь, вывезти его живьём возможно?
— Конечно, возможно, — кивнул Серов. — Кстати, евреев оуновцы тоже уничтожали. У нас есть письмо-отчёт Бандере от некоего Стецько, датированное 25 июня 1941 г. Там Стецько прямо пишет: «создаем милицию, которая поможет убирать
«28 июля 1941 года
№ 82/п
г. Львов 28 июля 1941
Службе безопасности ОУН во Львове
Нас уведомляет протоиерей отец Табинский: наша милиция проводит теперь с немецкими органами многочисленные аресты жидов. Перед ликвидацией жиды защищаются всеми способами, в первую очередь деньгами. В соответствии с информацией отца Табинского, среди наших милиционеров есть те, которые за золото или деньги освобождают жидов, они должны быть арестованы. У нас нет никаких конкретных данных, но мы передаем вам для информации и дальнейшего использования.
Слава Украине
Организация украинских националистов
Главный отдел пропаганды»
— В итоге это вылилось в геноцид львовских евреев в начале августа 1941 года, после входа в город немецких войск, — добавил Серов. — Поначалу немцы истребляли евреев совместно с оуновцами, но украинские националисты действовали настолько усердно, что даже немцы были в итоге вынуждены их остановить и прервать резню.
— Не только львовских. Их и в Киеве немцы и бандеровцы много расстреливали, и в других местах.
— Мы могли бы пригласить израильских официальных представителей и выдвинуть на процессе совместное обвинение, — предложил Серов. — Я не исключаю даже возможности ограниченного сотрудничества с «Моссадом» в части розыска беглых нацистских преступников. «Моссад» для нас организация безусловно враждебная, но в этом вопросе наши интересы совпадают. При подобном сотрудничестве можно завести в спецслужбах Израиля некоторые полезные контакты, которые потом могут пригодиться и при решении других проблем.
— Как вариант, — согласился Никита Сергеевич.
Он заглянул в свои бумаги:
— «Моссад» сейчас как раз выслеживает Эйхмана. (Израильтяне напали на след Эйхмана также в 1958 году). Можете им посодействовать информацией.
— Понял, — кивнул Серов. — Организуем. Так что насчёт Бандеры — вывозим живым?
— Живым, — подтвердил Первый секретарь. — Не торопитесь, тщательно всё подготовьте, продумайте каждую мелочь. Ошибок быть не должно. Бандера для нас — фигура такая же знаковая, как для евреев Эйхман. Процесс будет резонансный. Не облажайтесь.
— Всё организуем в лучшем виде, — заверил Серов.
Сташинский выслеживал Бандеру несколько месяцев. Он тщательно изучил распорядок дня и маршруты «гражданина Попеля». Серов знал, что в «той» истории Сташинский перебежал на Запад. Поэтому он решил удержать Богдана от этого опрометчивого шага и не поручать ему на этот раз непосредственное исполнение. Он рекомендовал Судоплатову назначить Сташинского руководителем операции на месте, дав ему в подчинение целую команду оперативников.