Цвет сверхдержавы - красный. Часть 2
Шрифт:
– Как видите, предложенная система амортизации даже в условиях вакуума вполне работоспособна, – сказал Челомей. – Аппарат поднялся в открытый космос вертикально до высоты 150 километров, после чего был осуществлён возврат в атмосферу опорной плитой вперёд, и посадка на парашюте.
– А где вы этакое чудо нашли, Владимир Николаич? – заинтересовался Хрущёв. – Я про эту самую... Жидкую взрывчатку.
– Так это же самое обычное ракетное топливо, Никита Сергеич, – ответил Челомей. – Только мы путём впрыска детонирующего компонента заставили его не гореть, а взрываться в импульсном режиме, чтобы получить имитацию
– А нашли это чудо в Военно-инженерной академии имени Куйбышева. Они там, на кафедре машин инженерного вооружения, отыскали через ВИМИ информацию, и делают на основе этой технологии взрывогенератор для разрушения скальных пород и бетона очередью микровзрывов. (Источник Весьма интересная и многообещающая технология, должен сказать. Я даже позвонил заместителю председателя Госстроя товарищу Соколову, рекомендовал ему к этому взрывогенератору присмотреться.
– Вот как? – удивился Никита Сергеевич. – Интересно и очень необычно. Но ведь этот ваш микровзрыв не сравнится по мощности с ядерным взрывом? Как можно сравнивать несравнимые воздействия?
– Совершенно верно, мы и не сравниваем, – пояснил Челомей. – Задача была – отработать механизм амортизации плиты в условиях реальных ударных нагрузок при детонации, а также вакуума и низкой температуры. Посмотреть, не будет ли перекосов и заеданий, пригодна ли смазка, достаточна ли живучесть. На Земле такие испытания провести очень трудно, а в космосе, на границе атмосферы и вакуум и холод – «бесплатные».
– Кроме того, мы оценили эффективность схемы взрыволёта. Конечно, получилось ожидаемо плохо, но все-таки почти 10% энергии взрыва конвертируется в кинетическую энергию плиты и далее передается кораблю. Для химической реакции это недопустимо мало, ЖРД преобразует в энергию движения струи до 99% энергии топлива. Но вот если взрыв не химический... В общем, товарищи, моё мнение, – веско произнес Владимир Николаевич, – «Орион» должен быть построен.
Хрущёв, выслушав Челомея, предложил программу экспериментов одобрить:
– Неважно, какой корабль в итоге мы решим строить, эти эксперименты уже принесли полезные результаты, а стоят они недорого, – пояснил свою позицию Первый секретарь.
Михаил Макарович Бондарюк коротко рассказал о ходе работ над малогабаритными ядерными реакторами для спутников, после чего на сцену для доклада поднялся со своими плакатами академик Расплетин:
– Товарищи! Я хочу сразу предупредить. То, о чём я сейчас расскажу, представляется противоречащим некоторым основополагающим законам физики, в частности – закону сохранения импульса. Но мы провели несколько десятков экспериментов, в различных условиях, как в атмосфере, так и в вакуумной камере, и получили очень неожиданные, но вполне однозначные результаты. Я бы ни за что не решился выступать перед вами, но Мстислав Всеволодович просил очень убедительно.
– Итак, – Расплетин повернулся к плакату. – Товарищ Берг попросил меня собрать небольшую лабораторную установку для проверки неожиданного эффекта, который якобы наблюдал один зарубежный изобретатель. Установка очень проста, она представляет собой вакуумную камеру в виде усечённого конуса, в которую направлен выходной волновод от магнетрона мощностью 1,1 киловатта. Камера была подвешена на крутильном маятнике внутри вакуумной камеры большего размера, имитирующей условия космического пространства. После подачи напряжения на магнетрон, динамометры зарегистрировали очень небольшую, но постоянную силу тяги, около 200 миллиньютонов, направленную к широкому концу подвешенной камеры. При этом никакого истечения вещества, разумеется, не было.
– Что-о? – спросил с места Глушко. – Вы хотите сказать, что сделали двигатель малой тяги, не требующий топлива?
– Мы снова и снова повторяли эксперимент, меняя измерительные приборы. Разброс в показаниях находился в пределах погрешности приборов. Товарищи, – Расплетин удивлённо развёл руками. – У меня нет объяснения этому явлению. Я лишь прошу принять эту информацию к сведению. Возможно, кто-то из профильных специалистов найдёт разгадку.
Сидевший в президиуме рядом с Хрущёвым Келдыш, нагнувшись, шепнул на ухо Первому секретарю:
– Никита Сергеич, поддержите Расплетина, иначе его сейчас двигателисты заклюют. А эффект получен очень многообещающий. Я вам потом подробно расскажу.
Хрущёв тут же сообразил, что речь идёт о какой-то информации из будущего, и ринулся в бой:
– Товарищи! Я вижу скептическое отношение у присутствующих здесь двигателистов. Предлагаю не отвергать результаты, полученные Александром Андреевичем, что называется, с места в карьер. Да, возможно, он ошибается. А кто не ошибался? Но если он прав, и это действительно двигатель, работающий без топлива...
– Если точнее – без выброса массы, – поправил академик Келдыш.
– Ну да... В общем, перспективы-то вырисовываются очень даже интересные! Так что нам стоит, – Хрущёв сделал паузу. – Что нам стоит поставить эту штуку на экспериментальный спутник и запустить на нашем новом лёгком носителе, что нам так кстати сделал товарищ Янгель? Стоит эта ракета значительно дешевле «семёрки» товарища Королёва, а экономический и научный эффект от эксперимента товарища Расплетина может оказаться очень даже большой. В конце концов, на то мы и строим социализм, чтобы ни одна перспективная научная идея не пропала даром!
– Спасибо, Никита Сергеич. Ваша поддержка, чувствую, будет очень кстати, – Расплетин снял плакаты и прошёл на своё место.
Двигателисты некоторое время переговаривались между собой, похоже, вышучивая Расплетина, за то, что полез не в свою область, но затем притихли. В конце концов, Первый секретарь, может и дурак, но удачливый, сколько раз уже за последние пять лет он вылезал с какой-нибудь абсолютно безумной на первый взгляд идеей, и при этом попадал в точку.
Объявили перерыв. Курящие повалили из зала, Глушко, Исаев, Косберг обступили Расплетина и Берга, дотошно выясняя, по какой методике и какими приборами Александр Андреевич измерял тягу. Допрашивали его весь перерыв, но грубых ошибок в методике измерений не нашли.
Хрущёв тем временем посоветовался с Келдышем:
– Мстислав Всеволодович, вы сами в курсе, что за эксперимент товарищ Расплетин проводил?
– В курсе, – кивнул Келдыш. – Специалисты в ИАЦ накопали в документах сообщение о разработке под названием EmDrive – буквально: «Электромагнитный двигатель» . Выходить с этой темой на наших двигателистов мы с товарищем Серовым не решились – вы сами видели их реакцию. Побоялись, что они постараются под благовидным предлогом похоронить идею.