Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия

Симонов Сергей

– Аналогично я предлагаю поступить с мелкими производственными предприятиями. Не надо давить всякие артели и мелкие мастерские. Пусть они производят товары народного потребления. Пусть конкурируют между собой. Но - на основе коллективной собственности и получения равной доли прибыли.

Это позволит быстро насытить товарами всю сферу народного потребления.

– Это что же, НЭП, что ли?
– спросил Хрущёв.

– Ну, в определённой степени похоже, - кивнул Косыгин.
– Вспомни, Никита Сергеич, ведь НЭП был введён Лениным как антикризисная мера, чтобы быстро восстановить разрушенное хозяйство после Гражданской войны, и поднять уровень жизни населения. А что мы имеем сейчас?

Хозяйство только-только восстанавливается после Великой Отечественной войны, уровень разрушений, между прочим, заметно выше, чем после Гражданской. Тогда заводы просто стояли и не работали, а сейчас почти вся европейская часть страны была полностью разрушена, кроме самых западных областей, быстро попавших под оккупацию. Сельское хозяйство вообще в таком загоне... В результате население на грани голода.

– Наши потомки, в конце 80-х, тоже думали, что Горбачёвская "перестройка" - это вроде НЭПа, - возразил Хрущёв.
– И что из того вышло?

– Так основная разница НЭПа и "перестройки" в том, что Сталин этот НЭП держал под жёстким контролем, и прекратил, когда он выполнил свою функцию, - пояснил Косыгин.
– А "перестройка" вышла из-под контроля. Кроме того, в ходе "перестройки" было допущено немало ошибок, сыгравших критическую роль, и погубивших всю затею.

– Это каких именно?
– спросил Хрущёв.

– Негосударственная торговля, обналичивание безналичных денег, приватизация государственных предприятий. Прежде всего - разрешение открывать коммерческие магазины, - ответил Косыгин.
– Они ничего не производят, а лишь сбывают продукцию по спекулятивным ценам. То есть, не создают прибавочную стоимость, а делают деньги из воздуха. К тому же создают условия для спекулятивной перепродажи продуктов, пользующихся наибольшим спросом. Перетягивают товары из государственной торговли в частную. Именно это спровоцировало голод в 1988-89 годах "той истории", когда в государственных магазинах были пустые полки, а коммерческие ломились от продуктов по запредельным ценам. При этом, когда в 1991 году государство перестало контролировать цены, полки государственных магазинов, как по волшебству, снова заполнились продуктами. Голод кончился, как будто его и не было.

– То есть, кризис спровоцировала госторговля, - резюмировал Хрущёв.
– Сначала, в ожидании прекращения ценового регулирования, вся масса продовольственных товаров была перелита в коммерческие магазины или припрятана. А потом выброшена в продажу по новым ценам - для имитации "капиталистического изобилия".

– А куда смотрели милиция и КГБ?
– нарушил своё затянувшееся молчание академик Келдыш.

– Они получили приказ сверху - не вмешиваться, - мрачно ответил Хрущёв.
– Предательство гнездилось на самом верху - в Политбюро ЦК КПСС, - он в сердцах стукнул ладонью по столу.
– Генеральный секретарь ЦК - предатель! Уму непостижимо!Когда Первый секретарь - старый дурак, вроде меня, это плохо. Но когда предатель - это смертельно для страны.

– Ты, Никита Сергеич, самокритикой не увлекайся, - усмехнулся Косыгин.
– А то ведь ляпнешь такое на Съезде, а делегаты и поверят...

– Да пойми ты, Алексей Николаич, если бы моя отставка могла спасти страну от этого будущего позора, я бы ни минуты не колебался!
– с горечью ответил Хрущёв.
– Но жизнь распорядилась так, что в наших с вами руках оказалась судьба страны. Так что теперь спасать советский народ и Советское государство придется нам.

– Возвращаясь к торговле, - продолжил Косыгин.
– Мы убедились, что торговля должна оставаться строго государственной. Под управление трудовых коллективов будем отдавать только сферу услуг и мелкое производство товаров народного потребления, например,

артели. То есть, если коллектив производит товары или оказывает услуги, он может существовать в рамках коллективной собственности. Если нет - не может.

– Меня, Алексей Николаич, вот что беспокоит, - задумчиво произнёс Хрущёв.
– В результате такого разделения, мы получим ситуацию, когда одни рабочие, на госпредприятиях, получают меньше, чем другие рабочие на предприятиях коллективной собственности. Таким образом, мы провоцируем перетекание рабочей силы из государственного в частный сектор. И, что ещё хуже, создаём имущественное разделение внутри рабочего класса. Я меньше всего хочу создавать внутри страны частнособственническую "элиту". Нельзя, чтобы один советский человек чувствовал себя выше другого советского человека. Нельзя делить народ на элиту и быдло. Так нам коммунизм не построить.

– Так ведь элита у нас уже есть, Никита Сергеич, - ответил Косыгин.
– Ты, я, Мстислав Всеволодович, как ни крути, от простого рабочего и доходами и уровнем жизни отличаемся.

– И мерой ответственности, Алексей Николаич, тоже отличаемся!
– возразил Хрущёв.
– И уровень жизни у нас высокий, пока мы с тобой трудимся на благо страны. И дачи и машины у нас государственные. Выйду вот я на пенсию, и хер я полечу за государственный счёт в Пицунду! А я говорю о том, что по твоей схеме рабочий, делающий кастрюли на частном предприятии, ах, да, на "коллективном", будет жить заметно богаче такого же рабочего, делающего такие же кастрюли на государственном предприятии.

– А имеет ли смысл вообще делать кастрюли на государственном предприятии?
– спросил Косыгин.
– По моему мнению, в государственных руках следует сосредоточить тяжёлое и среднее машиностроение, оборонную и сырьевую промышленность, и производство комплектующих двойного назначения, обеспечивающих замкнутый цикл оборонного и тяжёлого машиностроения. А всё производство товаров народного потребления передать в коллективную собственность. Не сразу, конечно, а постепенно, по результатам эксперимента корректируя условия его проведения.

– Так ты только что говорил, Алексей Николаич, - перебил Хрущёв, - что приватизация государственных предприятий была одной из главных ошибок этой самой "перестройки". А сейчас предлагаешь передать государственные предприятия в руки коллективов. Сам себе противоречишь.

– Не совсем так, - возразил Косыгин.
– Нельзя приватизировать ключевые предприятия: оборонное производство, заводы ключевых комплектующих, например, двигателестроительные, подшипниковые, электронную промышленность. Само собой, добывающие предприятия и естественные монополии - авиацию, железные дороги, энергетику. В то же время, наряду с "Аэрофлотом", к примеру, можно разрешить функционирование авиакомпаний, находящихся в коллективной собственности.

– А главное, зачем тратить государственные ресурсы из бюджета на выпуск простейших товаров народного потребления, которые можно делать в артелях и коопперативах? И не только кастрюли и чайники. Тот же самый "смартфон" собирать из готовых деталей могут артели из нескольких человек, надо им только эти детали предоставить и обеспечить схемой. И они завалят страну дешевой электроникой.

– Но "приватизировать" государственные предприятия, построенные трудом всего советского народа и отдавать их в собственность частнику - недопустимо, - упорно стоял на своём Хрущёв.
– Если в коллективе есть талантливый организатор - пусть создаёт свое производство с нуля. Мы ему сдадим в аренду помещение, оборудование, пусть набирает людей, организует производственный цикл. Но с нуля. А работающие предприятия передавать в частные руки - нельзя. Их народ своим горбом строил.