Цвета штандартов
Шрифт:
– Они сканировали мой мозг!
– Ничего подобного, капитан Бондари. Они не вводили в ваш организм никаких механических, биохимических либо электронных зондов, то есть не проделали ничего такого, что мы называем сканированием мозга. Они использовали ещё не известную в нашем мире технологию. Это можно, пожалуй, сравнить, хм, с телепатией или эмпатией.
– Они просмотрели всю мою жизнь.
– И в этом вы тоже ошибаетесь, господин Бондари. Просмотрели её вы. Приборы же для телепатического прочтения мыслей, очки только позволяют улавливать некоторые эмоциональные состояния.
– Иначе говоря, они не видели того, что видел я?
– Совершенно верно.
– Тогда зачем нужно было это исследование? Не проще ли было включить мой мозг в сеть?
– Нет. Во-первых, тогда, как вы сами заметили, потребовалось бы прямое вмешательство в ваш организм. Во-вторых, исследования имели целью обнаружить возможные изменения, произошедшие в вашем мозгу вследствие общения с технологией коргардов. Изменения, которые невозможно обнаружить другими методами.
– Что ещё за изменения?
– Здесь начинается поле нашего неведения. Мы не знаем, что коргарды могут сделать с мозгом человека. Мы должны защищать свой мир, господин Бондари.
– Понимаю, – ответил Даниель после краткого раздумья. – Это ваша пропагандистская линия. Вы позволяете солярным вонючкам копаться в мозгах своих солдат, а людям вдалбливается, будто все делается для их же блага и что именно эти солдаты, то есть мы, представляем для них опасность.
Штатский промолчал.
– Будет ли моя жалоба рассмотрена военным трибуналом?
– Вряд ли, – включился в разговор офицер из прокуратуры. Интерпретация, предложенная нашим гостем, – правдива. С сожалением вынужден отметить, что в данном случае нарушения допущены не были.
– Ты не видишь, что ли, человече, – у Даниеля не выдержали нервы, – что все это одно сплошное нарушение! Беспрерывное! Непрестанное! Кто вообще такой этот тип, если ему разрешили присутствовать при беседе офицера армии со своим начальником?
– Гальберт Стоктон, – указал на мужчину Мартене, – консультант по политическим вопросам. Имеет полномочия Государственного Департамента Безопасности участвовать во всех действиях в расположении нашего формирования, затрагивающих контакты с представителями Солярной Доминии.
– Мы заключили союз с величайшей державой человеческого мира. Мы не можем допустить, чтобы люди с вашими взглядами портили отношения между государствами, – сказал Стоктон, явно провоцируя Даниеля. Однако Бондари смолчал.
– Ну так как, капитан? – спросил Мартене. – Вы остаетесь на службе?
– Нет, господин полковник, – спокойно сказал Даниель. – Не могу. Прошу дать приказ о моем увольнении и переводе в штатские.
– Весьма сожалею, капитан. Вам полагается ещё трехмесячный отпуск. Затем попрошу явиться в комендатуру оформить все что положено и дезактивировать боевой сопроцессор, – официальным тоном заявил Мартене. Но когда он на прощание протянул руку, Даниель заметил в его глазах сожаление. И понимание.
6
На следующий день перед калиткой дома Даниеля остановился шаровой модуль почтовой связи. Его, вероятно, выслал какой-то шутник, потому
– Фью, фью, фью! А я привез почту! Жду чаевых!
Даниель в этот момент смотрел голосервис. Он не услышал бы призыва, если б не то, что почтовые автоматы могли сопрягаться с универсальными узлами связи домашних сетей. Даниель выключил голодневник только после того, как в углу настенного экрана увидел помигивающую иконку, изображающую одетого в голубое человека на велосипеде. Когда он вышел из дому, модуль принялся подпрыгивать от нетерпения, а издаваемые им крики стали громче.
– Фью, фью, фью! Говорит почтовый автомат! А я кое-что привез! Вот уж обрадуетесь-то! Фью, фью, фью!
– Да замолкни ты! – Даниель сообразил, что у него перед домом вот-вот соберутся ребятишки со всей Переландры.
– Подтверждение голоса принято, – неожиданно успокоился автомат. Прошу генетическое подтверждение.
Даниель, не открывая калитку, сунул руку в щель на голубоватой обшивке модуля.
– Что за корреспонденция?
– Письмо. Прошу устно подтвердить получение.
В боковой стенке машины раскрылась ниша. Там лежал большой белый конверт. Даниель взял письмо и внимательно осмотрел. Отправитель – бюро штаба Департамента Юстиции, то есть его собственного.
– Прошу устно подтвердить получение, – повторил автомат.
– Подтверждаю.
– Ну, стало быть, до свиданьица! – весело пискнул модуль и медленно покатился по улице в сторону ближайшего узла транспортного рельса. Издалека до Даниеля долетел громкий звук рожка.
«Ну конечно, чинуши, – подумал он. – Кому бы ещё достало времени программировать автомат».
Он покрутил конверт. Странно. Всего несколько раз в жизни он получал письма. Всю корреспонденцию гнали через сеть. Почтовые модули служили почти исключительно для пересылки бандеролей, а пользоваться их услугами было довольно накладно.
Даниель вскрыл конверт ещё во дворе. Внутри оказался сложенный вчетверо лист. Он развернул его и онемел от изумления. На чистой белой бумаге от руки каллиграфическим почерком был выведен короткий текст:
«Командующий Северным округом за особые заслуги во время коргардских войн добавляет капитану Даниелю Бондари три электорских пункта. Примите мои поздравления».
– Дурни! – фыркнул Даниель, хотя уже понимал, в чем тут дело. Расширение избирательных прав гражданина было связано со многими старомодными обычаями. В том числе и с такими: награжденный получал сообщение об отличии, написанное от руки. Это касалось как военных, так и гражданских поощрений.
Выделение дополнительных пунктов льстило самолюбию Даниеля. Он набрал их уже немало, считая с сегодняшними – семьдесят один. Недурной результат. Такие премии назначал сам Совет Электоров за исполнение некоторых общественных обязанностей, например военной службы, а также за особые заслуги. Видимо, таковой была сочтена, борьба с коргардами. Очередной жест новой власти, чтобы показать, что она ценит усилия простых солдат, борющихся с агрессором, в то же время порицая командиров и их решения.