Цветик-2 . Обычные судьбы
Шрифт:
– Это чё, твой сын?
– Ванька удивился.
– Когда родить и вырастить успел? Помнится, года два как, у тебя...
– Пошли-ка мужики на третий этаж, там классный детский уголок есть!
– перебил его Мишка.
– Вы поиграете с малышом, а мы с дядь Ваней посидим, пообщаемся?
– А мороженое купишь?
– тут же спросил пацан.
– Я себя хорошо веду.
– Конечно!
–
– он протянул руку, и Санька, отдав-таки коробку папе, послушно зашагал с новым приятелем.
В детском уголке ребятишки разыгрались, видно было, что и Игорьку доставляло удовольствие играть с малышом.
Тонков как-то болезненно скривился, вздохнул и сказал:
– Гадство какое, сколько ребенок пропустил! Я, Вань, его с улицы подобрал!
– Как подобрал?
– ошарашенно спросил Ванька.
– Это же не вещь выброшенная?
– Именно, что выброшенный!
– Тонков кратенько рассказал про Лигара.
Ванька круглыми глазами смотрел на него, переваривая сказанное.
– Ужас. Убил бы гадину!
– Нет её уже в живых, он теперь мой родной сынок. Знаешь, мы с женой удивляться устали на него, старательный, помогает по дому, выучил все буквы, по слогам читать начал, радуется каждому мелкому подарку, а уж бережливый... Память вот у него хорошая, запоминает все с первого раза - дочка стих прочитает, он через минуты три его повторяет. Я вот уверен, мне Игорёшку Бог послал, про своего не знал, не видел и не растил, так вот возможность все исправить появилась. Скажи, как Миша?
– Минька наш уехал на север Ханты-Мансийского округа, в тундре и вечной мерзлоте решил поработать диспетчером полетов. Пока стажируется, говорит, интересно .
Прибежали раскрасневшиеся детишки:
– Пап?
– Да, Игорёшка, идем !
Санька не захотел уходить от так понравившегося ему мальчика, пошли все вместе в кафешку. Детки ели мороженое, а папы пили кофе. Ванька постоянно смотрел на пацаненка, и видел, что и мальчишка, и Тонков души не чают друг в друге.
– Жалко, Мурка не видит как я тута зажигаю, ой, пап, тут зажигаю.
– Мурка - это кошка твоя?-спросил Ванька.
– Ну она вроде кошка, а вроде как и сестра, только не человек вот, и друг сильный. Ей бы Санька пондравился, ой опять непрально сказал, ну, она бы с ним поиграла. Она у меня не со всеми мурлыкает. Дядь, а ты с Сашком к нам придешь, как-нить?
– Как-нить, может, и приду, ты давай, поправляйся, - улыбнулся Иван, - ешь побольше, а то уж больно худой, ветром унесет.
– Да ем я, ем, вот с папкой
Ванька при расставании, пожимая Тонкову руку, сказал:
– Ты меня сильно удивил, но красава!! И сынок у тебя - замечательный!
– Правда, дядь, я тебе пон...равился?
– влез Игорёшка.
– Такие пацаны не могут не нравиться, ты - настоящий мужик, дай пять! Вот, смотри, как рука будет рукой, а не птичьей лапкой, так и встретимся.
– А ты папке телефон свой дал? Я если буду хорошо учиться, Соня сказала, мне свой простой отдаст, тогда сам тебе позвоню, ладно? Санёк, ты не кисни, ты большой!
– Босой!
– повторил Чертов и полез целоваться, тот мужественно вытерпел его целувки.
– Че ты, дядь, нормально всё, меня Мурка знаешь, как вылизывает, а язык у ней, как терка вона.
Ванька все не мог успокоиться, зацепила его судьба Игорёшки. Не вдаваясь в подробности о том, что Минька не Аверов сын (коза-дереза не знала), рассказал ей про того мужика, что дал деньги без отдачи Васькиному внуку на лечение.
– Представляешь, пацана бездомного подобрал, чисто случайно, сумели усыновить. Добрые люди нашлись, помогли, теперь вот в пацане души не чают. А пацан в восемь лет такой по рассуждениям взрослый, а с Санькой играл на равных, вот, что значит не было у ребенка детства. Папаня говорит, первое время в облавы играл и матом сильно выражался, жил-то по подвалам, а потом в трубах подвальных с кошкой выживал зимой.
Наташка слушала со слезами:
– Ужасно!! Досталось мальчишке!
Санька, пригревшийся у папки на коленях, встрепенулся:
– Гоёк дуг Сяси!
– Друг, друг!
А друг Сяси на следующий день после обеда собирался в гости к дядь Сереге и бурчал на кошку:
– Ты толстая стала и наглая, ничё совсем не слушаешь, я бы тебя дома оставил, да тама все хочут, ой, нет, хотят на тебя посмотреть. Мам, я чё-то волнуюся, там их много будет?
– Игорёшка, там все свои, не переживай, ты у нас самый лучший, со всеми подружишься!
– успокоил его Тонков.
Приехали к Афанасьевым, Игоряшка вежливо со всеми поздоровался, перезнакомился, серьезно представляясь и подавая руку:
– Игорь, теперь Михайлович Тонков.
А перед тестем Афанасьева замер:
– Ты что ли, Иван Петрович, что за нас с Муркой заступился?